Финансист

"You will have to take off your clothes and take a bath," said Kendall to Cowperwood, eyeing him curiously.	- Вам надо раздеться и принять ванну, - обратился Кендал к Каупервуду, с любопытством разглядывая его.
"I don't suppose you need one, but it's the rule."	- Правда, вам едва ли нужна ванна, но у нас уж такое правило.
"Thank you," replied Cowperwood, pleased that his personality was counting for something even here.	- Благодарю, - отвечал Каупервуд, довольный, что даже здесь он, видимо, производил должное впечатление.
"Whatever the rules are, I want to obey."	- Я готов подчиняться всем правилам.
When he started to take off his coat, however, Kendall put up his hand delayingly and tapped a bell.	Он собирался уже снять пальто, но Кендал движением руки остановил его и позвонил.
There now issued from an adjoining room an assistant, a prison servitor, a weird-looking specimen of the genus "trusty."	Из соседней комнаты вошел не то надзиратель, не то арестант из породы "старост".
He was a small, dark, lopsided individual, one leg being slightly shorter, and therefore one shoulder lower, than the other.	Это был маленький, смуглый кривобокий человечек. Одна нога у него была короче другой, а следовательно, и одно плечо ниже другого.
He was hollow-chested, squint-eyed, and rather shambling, but spry enough withal.	Несмотря на впалую грудь, косые глаза и неровную походку, он двигался довольно проворно.
He was dressed in a thin, poorly made, baggy suit of striped jeans, the prison stripes of the place, showing a soft roll-collar shirt underneath, and wearing a large, wide-striped cap, peculiarly offensive in its size and shape to Cowperwood.	Одежда его состояла из мешковатых полосатых штанов и такой же полосатой, как полагалось в тюрьме, куртки, из-под которой виднелась рубаха с открытым воротом; на голове у него сидела непомерной величины полосатая же шляпа с оттопыренными полями, показавшаяся Каупервуду особенно отвратительной.
He could not help thinking how uncanny the man's squint eyes looked under its straight outstanding visor.	Фрэнк не мог отделаться от неприятного впечатления, которое произвели на него косые глаза этого человека.
The trusty had a silly, sycophantic manner of raising one hand in salute.	У "старосты" была дурацкая и льстивая манера каждую минуту отдавать честь, прикладывая руку к шляпе.
He was a professional "second-story man," "up" for ten years, but by dint of good behavior he had attained to the honor of working about this office without the degrading hood customary for prisoners to wear over the cap.	Это был "домушник", и ему "припаяли" десять лет, но благодаря хорошему поведению он добился чести работать в канцелярии без унизительного мешка, натянутого на голову.
For this he was properly grateful.	За это он был весьма признателен начальству.
He now considered his superior with nervous dog-like eyes, and looked at Cowperwood with a certain cunning appreciation of his lot and a show of initial mistrust.	Сейчас он смотрел на Кендала глазами боязливой собаки, а на Каупервуда поглядывал лукаво, как бы показывая, что прекрасно понимает его положение и не питает к нему доверия.
One prisoner is as good as another to the average convict; as a matter of fact, it is their only consolation in their degradation that all who come here are no better than they.	В глазах обычного арестанта все товарищи по несчастью одинаковы; более того, он утешается сознанием, что все они не лучше его.