Финансист

It was possible that already they were easing his punishment in some way that he, Cowperwood, did not know.	Возможно, что уже сейчас его участь так или иначе облегчена, но об этом ему, Каупервуду, ничего не известно.
He put his hand to his chin, thinking-his business, his house, his friends, his family, Aileen.	Он потер рукой подбородок и задумался - о своей конторе, о доме, о друзьях и родных, об Эйлин.
He felt for his watch, but remembered that they had taken that.	Потом потянулся за часами, но тут же вспомнил, что их отобрали.
There was no way of telling the time.	Значит, вдобавок ко всему он лишен возможности узнавать время.
Neither had he any notebook, pen, or pencil with which to amuse or interest himself.	У него не было ни записной книжки, ни пера, ни карандаша, чтобы хоть чем-нибудь отвлечься.
Besides he had had nothing to eat since morning.	К тому же он с самого утра ничего не ел.
Still, that mattered little.	Но это неважно.
What did matter was that he was shut up here away from the world, quite alone, quite lonely, without knowing what time it was, and that he could not attend to any of the things he ought to be attending to-his business affairs, his future.	Важно то, что он отрезан от всего мира, заперт тут в полном одиночестве, не знает даже, который теперь час, и не может ничего предпринять - ни заняться делами, ни похлопотать об обеспечении своего будущего.
True, Steger would probably come to see him after a while.	Правда, Стеджер, вероятно, скоро придет навестить его.
That would help a little.	Это как-никак утешительно.
But even so-think of his position, his prospects up to the day of the fire and his state now.	Но все же, если вспомнить, кем он был раньше, какие перспективы открывались перед ним до пожара... а что стало с ним теперь!
He sat looking at his shoes; his suit.	Он принялся разглядывать свои башмаки, свою одежду.
God!	Боже!..
He got up and walked to and fro, to and fro, but his own steps and movements sounded so loud.	Потом встал и начал ходить взад и вперед, но каждый его шаг, каждое движение гулом отдавались в ушах.
He walked to the cell door and looked out through the thick bars, but there was nothing to see-nothing save a portion of two cell doors opposite, something like his own.	Тогда он подошел к двери и стал смотреть сквозь толстые прутья, но ничего не увидел, кроме краешка дверей двух других камер, ничем не отличавшихся от его собственной.
He came back and sat in his single chair, meditating, but, getting weary of that finally, stretched himself on the dirty prison bed to try it.	Усевшись, наконец, на единственный стул, он погрузился в раздумье, но, почувствовав усталость, решил все же испробовать грязную тюремную койку и растянулся на ней.
It was not uncomfortable entirely.	Оказывается, она не так уж неудобна.
He got up after a while, however, and sat, then walked, then sat.	И все же немного погодя он вскочил, сел на стул, потом опять начал мерить шагами камеру и снова сел.
What a narrow place to walk, he thought.	В такой тесноте не разгуляешься, подумал он.
This was horrible-something like a living tomb.	Нет, это невыносимо - словно ты заживо погребен!