Финансист

But the big fellows wouldn't let Stener alone. They wouldn't let him give Cowperwood any money."	Но киты не спускали глаз с казначея и не дали ему одолжить Каупервуду денег.
Although Strobik had been one of those who, under pressure from Mollenhauer, had advised Stener not to let Cowperwood have any more money, yet here he was pointing out the folly of the victim's course.	Несмотря на то, что Стробик, под давлением Молленхауэра, сам советовал Стинеру не ссужать больше Каупервуду ни цента, сейчас он считал поведение своей жертвы предосудительным.
The thought of the inconsistency involved did not trouble him in the least.	Мысль о собственной непоследовательности даже не приходила ему в голову.
Desmas decided, therefore, that if Cowperwood were persona non grata to the "Big Three," it might be necessary to be indifferent to him, or at least slow in extending him any special favors.	Видя, что Каупервуд не пользуется расположением "большой тройки", Десмас решил не обращать на него особого внимания и уж, во всяком случае, не торопиться с какими бы то ни было поблажками.
For Stener a good chair, clean linen, special cutlery and dishes, the daily papers, privileges in the matter of mail, the visits of friends, and the like.	Стинеру предоставили удобное кресло, чистое белье, особую посуду, газеты, привилегии в переписке, допуске посетителей и прочем.
For Cowperwood-well, he would have to look at Cowperwood and see what he thought.	Каупервуду же... гм, надо сперва присмотреться к нему и тогда уж решить!
At the same time, Steger's intercessions were not without their effect on Desmas.	Тем временем и хлопоты Стеджера не остались безуспешными.
So the morning after Cowperwood's entrance the warden received a letter from Terrence Relihan, the Harrisburg potentate, indicating that any kindness shown to Mr. Cowperwood would be duly appreciated by him.	На другой же день после поступления Каупервуда в тюрьму Десмас получил письмо из Гаррисберга от весьма важного лица, Тэренса Рэлихена; в письме этом говорилось, что он будет очень благодарен за всякую любезность, оказанную мистеру Каупервуду.
Upon the receipt of this letter Desmas went up and looked through Cowperwood's iron door.	Прочитав письмо, Десмас отправился к камере Каупервуда и поглядел на него через зарешеченный глазок в двери.
On the way he had a brief talk with Chapin, who told him what a nice man he thought Cowperwood was.	По дороге он имел короткий разговор с Чепином, весьма похвально отозвавшимся о новом заключенном.
Desmas had never seen Cowperwood before, but in spite of the shabby uniform, the clog shoes, the cheap shirt, and the wretched cell, he was impressed.	Десмас никогда раньше не видел Каупервуда, и тот, несмотря на уродливую тюремную одежду, неуклюжие башмаки, грубую рубашку и отвратительную камеру, произвел на него сильное впечатление.
Instead of the weak, anaemic body and the shifty eyes of the average prisoner, he saw a man whose face and form blazed energy and power, and whose vigorous erectness no wretched clothes or conditions could demean.	Вместо вялого, тщедушного человечка с бегающими глазами - обычный тип арестанта, - он увидел перед собой энергичного, сильного мужчину, статную фигуру которого не изуродовали ни омерзительная одежда, ни перенесенные несчастья.
He lifted his head when Desmas appeared, glad that any form should have appeared at his door, and looked at him with large, clear, examining eyes-those eyes that in the past had inspired so much confidence and surety in all those who had known him.	Обрадованный появлением хоть какого-то живого человека, Каупервуд поднял голову и посмотрел на Десмаса большими, ясными, холодными глазами - глазами, которые в прошлом внушали такое доверие и так успокоительно действовали на всех, кому приходилось иметь с ним дело.