Гармония клинка и струн

— Чтобы развить навык стратегии. Когда я был моложе, Хэ часто мучил меня, заставляя играть с ним в эту игру. До того, как стал бессмертным, он любил проводить за ней вечера вместе со своими друзьями.

— Хорошо, я не против, — кивнул Эн. — Бессмертный не может научить бесполезному.

Джингшен вспомнил, что, когда он был подростком, Ло Фэй пыталась объяснить ему, как складывать оригами. Он сгибал листы бумаги сотни раз, но только испортил их, так и не сложив фигуру, хотя бы немного напоминающую журавля или бабочку. К концу дня он разозлился настолько, что сбросил все неудавшиеся фигурки со стола и, кипя от злости, ушёл в сад рвать сорняки.

— Уже вечер, а до храма идти неблизко. Отправимся в путь завтра, — наконец объявил Цзимин. — Пока отдыхайте. Чанчунь, милая, подготовь для них комнату. Одну ночь им всё- таки придётся потесниться в ней вдвоем.

Вечером Джингшен отправился прогуляться по городу, чтобы купить еды и заодно подыскать подарок для Ло Фэй. Он медленно шёл по центральной улице и дышал прохладным свежим воздухом, в нем веяло тоской, свойственной для осени: когда природа ещё не ушла в спячку, но распрощалась с солнечной и цветущей летней порой. Солнце уже клонилось к закату, но небо оставалось светлым. На нежном, бледно-голубом полотне лениво проплывали островки облаков, освещаемых с запада желтоватым светом.

Джи купил свежую выпечку к ужину и зашёл в ту книжную лавку, которую видел днем по дороге к дому Цзимина. Он осторожно прикрыл за собой дверь и окинул взглядом стеллажи с тонкими книжицами, толстыми томами и всевозможными свитками. На одной из стен магазина висело огромное изображение Вэнь, богини литературы, чьи пепельно-белые волосы и светло-желтое шёлковое одеяние сливались с цветом пергамента. Её полуприкрытые глаза скрывались за моноклем, а изящные руки держали четыре драгоценности кабинета учёного16. Джи смутно припомнил, что такое же изображение висело в библиотеке Обители.

Поразмыслив, юноша выбрал книгу о разных приготовлениях чая, без которого его наставница не могла прожить и часа, и красивый свиток с ночным пейзажем.

За ужином Цзимин расспрашивал Энлэя о жизни в Денлуне. Мужчина был удивлен внезапной решимостью племянника жить самостоятельно и сказал, что ещё пару лет назад не смог бы представить, как такой робкий, тихий и чувствительный мальчик может бросить всё и в одиночку отправиться на другой конец Долины Журавлей, жить там в заброшенной рыбацкой хижине и публично играть на цитре. Энлэю было приятно слышать восхищение в словах дяди, но Джи догадывался, что воспоминания друга о пребывании в Денлуне не такие уж радостные: у юного музыканта просто не было выхода. Когда присутствие единственных близких людей вызывает мучительную тревогу, и ты постоянно боишься, что на тебя начнут жаловаться, заставят делать что-то против воли или обесценят всё, что ты любишь — дом станет не местом отдыха и оплотом спокойствия, а Бездной Истязаний. Если бы отец не довёл юношу своими придирками, тот бы не покинул город. Сосредоточенно подцепляя палочками скользкие древесные грибы, Джингшен думал о том, что лучше уж вовсе расти без отца, чем жить с диктатором.

Чанчунь освободила комнату на втором этаже и постелила на полу футон17. Войдя внутрь, Джи оставил вещи в углу комнаты и плюхнулся на пол, ожидая, когда с первого этажа вернётся его друг. Скоро дверь медленно отворилась и в образовавшуюся щель протиснулся Энлэй с ворохом одежды в руках.

— Дядя отдал мне свой тренировочный костюм, — неловко объяснил он. — Он не ношенный, его когда-то подарила наша богатая родственница, а он не подошел по размеру. Померишь? Боюсь, мне он будет велик.

Костюм состоял из чёрных широких брюк и рубашки с длинными рукавами, воротником-стойкой и пуговицами-лягушками. Джи зашёл за ширму и примерил одежду. Похоже, Цзимин в молодости был выше и крепче него, поэтому рубашка сидела свободно, но всё же была в пору. Даже если Хэ откажется брать их в ученики, дополнительный костюм лишним не будет.

Энлэй тем временем рассказывал, что несколько лет назад, когда он сильно поссорился с отцом, ушёл ночевать к Цзимину, который был в неплохих отношениях с двоюродной сестрой Дэйей, матерью Энлэя, и оставил здесь свою одежду. Порывшись в шкафу, он достал двухслойный белый халат и плотные серые брюки — судя по всему, зимнюю одежду.

Когда наступил час Крысы18, юноши, завершив подготовку ко сну, забрались в постели. Влажные после мытья распущенные волосы Джингшена волнами спадали ему на спину. Энлэй украдкой взглянул на непривычный облик друга и потянулся погасить свечу, но Джи остановил его.