Гарри Поттер и Кубок Огня

Недовольный Гойл высыпал золото из карманов. Самую высокую производительность показал нюхль Рона, и в награду Огрид дал Рону громаднейший кус рахатлукулловского шоколада. Тут по двору разнеслись удары колокола, созывающие на обед. Все отправились в замок, но Гарри, Рон и Гермиона остались помочь Огриду рассадить нюхлей по ящикам. Гарри заметил, что из окна кареты за ними наблюдает мадам Максим.

— А чегой-то у тебя с руками, Гермиона? — участливо спросил Огрид.

Гермиона рассказала про утренние гневные письма и конверт с буботуберовым гноем.

— А-а-а-а, это ерунда, не переживай, — ласково поглядев на неё сверху, посоветовал Огрид. — Я таких писем наполучал — уж будьте любезны, после того как Рита Вритер про мою мамашу-то написала. «Ты чудовище, тебя надо усыпить». «Твоя мать убивала невинных людей, была б у тебя совесть, ты б в озере утопился».

— Не может быть! — воскликнула крайне шокированная Гермиона.

— Да вот может, — сказал Огрид, перетаскивая ящики с нюхлями под стену хижины. — Они ж просто придурки. Ты эти письма, ежели ещё будут, не открывай, кидай сразу в огонь.

— Ты пропустила отличный урок, — сообщил Гермионе Гарри, когда все трое уже возвращались в замок. — Они такие симпатичные, эти нюхли. Правда, Рон?

Рон между тем, нахмурившись в ужасном расстройстве, взирал на шоколад.

— Что такое? — спросил Гарри. — Начинка не та?

— Нет, — бросил Рон. — Ты почему мне не сказал про золото?

— Какое золото? — не понял Гарри.

— Золото, которое я тебе отдал на финальном матче. Лепреконово, за омниокуляр. В Высшей ложе. Почему ты не сказал, что оно исчезло?

Гарри пришлось минуту подумать, прежде чем он сообразил, о чём речь.

— А-а, — протянул он, когда память наконец к нему вернулась. — Не знаю... Я и не заметил, что его нет. У меня тогда была другая забота — волшебная палочка, помнишь?

Они вошли в вестибюль и направились в Большой зал на обед.

— Хорошо, наверно, — отрывисто произнёс Рон, когда они уселись за стол и принялись накладывать на тарелки ростбиф и йоркширский пудинг, — иметь столько денег, что и не замечаешь, если пропала целая пригоршня галлеонов.

— Слушай, у меня тогда совсем другое было на уме! — раздражился Гарри. — Да и у всех нас!

— Я не знал, что лепреконово золото исчезает, — бубнил Рон. — Я думал, что отдал тебе деньги. А так ты не должен был дарить мне на Рождество шляпу «Пуляющих пушек».

— Да забудь ты об этом!

Рон наколол на вилку жареную картошку и прожёг её гневным взглядом. А потом сказал:

— Ненавижу, что я бедный.

Гарри с Гермионой переглянулись, не зная, что ответить.

— Всё это ерунда, — продолжал Рон, обращаясь к картошке. — Я не виню Фреда с Джорджем, что они хотят заработать. Жалко, что я не могу. Жалко, что у меня нет нюхля.

— Что ж, теперь мы знаем, что тебе подарить на следующее Рождество, — бодро отозвалась Гермиона. Но, видя, что Рон по-прежнему сидит очень мрачный, добавила: — Перестань, Рон, бывает и хуже. Зато у тебя руки не в гное. — Гермиона с огромным трудом управлялась с ножом и вилкой, так сильно распухли у неё пальцы. — Ненавижу эту Вритер! — вдруг взорвалась она. — Я ей отплачу! Даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни!

Всю следующую неделю гневные письма продолжали приходить; Гермиона последовала совету Огрида и перестала вскрывать конверты, но некоторые недоброжелатели присылали вопиллеры — те взрывались и выкрикивали ей в лицо оскорбления на весь Большой зал. Теперь даже те, кто не читал «Ведьмополитен», узнали о мнимом любовном треугольнике. Гарри устал объяснять, что Гермиона — вовсе не его девушка.

— Если мы не будем обращать внимания, — говорил он Гермионе, — всё уляжется... им же в конце концов надоело обсуждать, что она понаписала про меня...

— Я хочу знать, как она подслушивает частные разговоры, когда ей даже вход на территорию запрещён! — сердилась Гермиона.

После следующего же урока защиты от сил зла Гермиона задержалась поговорить с профессором Хмури. Остальные торопились поскорее уйти — Хмури с таким рвением провёл тест по изменению траектории заклятий, что многие получили мелкие травмы. Для Гарри последствия заклятия замаши-ушами оказались таковы, что он ушёл с урока, руками прижимая уши к голове.

— В общем, Рита точно не пользуется плащом-невидимкой! — пропыхтела Гермиона пять минут спустя, догнав мальчиков в вестибюле и отводя руку Гарри от извивающегося уха, чтоб он тоже послушал. — Хмури говорит, после второго испытания не видел её ни возле судейского стола, ни около озера!

— Гермиона! Имеет ли смысл просить тебя бросить эту затею? — спросил Рон.

— Нет! — упрямо сказала Гермиона. — Я хочу знать, как ей удалось подслушать мой разговор с Виктором! И как она узнала про маму Огрида!

— Может, поставила вам жучки? — предположил Гарри.

— Жучки? — не понял Рон. — Как это... напустила блох, что ли?

Гарри принялся объяснять про потайные микрофоны и записывающие устройства.

Рон пришёл в восторг, но тут вмешалась Гермиона:

— Когда-нибудь вы наконец прочитаете «Историю "Хогварца"» или нет?

— А смысл? — удивился Рон. — Ты же её знаешь наизусть, мы всегда можем спросить у тебя.