Гарри Поттер и Огненный кубок

"Выходит так", — согласился Гарри. Он не нашёлся, что ещё сказать. В голове его был полный сумбур.

"Ну, так ты мне расскажешь, — спросил Седрик на выходе в вестибюль, который сейчас, когда из него вынесли Огненный кубок, был освещён лишь светом факелов, — как же всё-таки ты умудрился внести в Кубок своё имя?"

"Я не вносил его, — сказал поражённый Гарри, — я не вносил! Я сказал правду!"

"А-а… ну что ж, — пробубнил Седрик. Гарри было совершенно очевидно, что Седрик ему не поверил. — Ну что ж… тогда пока…"

Вместо того, чтобы направиться вверх по мраморной лестнице, Седрик вышел в дверь направо от неё. До Гарри донёсся звук шагов Седрика, спускающегося по каменным ступеням. Наконец и Гарри сдвинулся с места и побрёл вверх по мраморной лестнице.

Поверит ли ему кто-нибудь, кроме Рона и Эрмионы, или все будут считать, что он как-то умудрился внести в Кубок своё имя? И как они могли подумать, что он способен на такое безумие, когда ему надо будет соревноваться с людьми, которые получили на три года больше волшебного образования, когда ему теперь надо будет участвовать в задании, в котором он будет рисковать жизнью, да ещё и на глазах сотен людей! Естественно, он думал об этом… он фантазировал, но не всерьёз же… просто, была такая невинная мечта… И он ни на минуту на самом деле и не думал участвовать в турнире…

Но кто-то подумал за него… кто-то хотел, чтобы он участвовал и внёс его имя. Зачем? Побаловать его? Почему-то ему думалось, что тому была другая причина…

Кто-то хотел, чтобы он опозорился перед всеми? Н-да, если так, то их желание скорей всего исполнится…

Или… кто-то замышлял убить его?!

Была ли эта идея обычной паранойей Хмури? Может, это просто был розыгрыш? Кто-то просто хотел подшутить над Гарри, для этого и сунул его имя в Кубок? Или, действительно, был кто-то, кто желал ему погибели?

Ему не нужно было долго искать размышлять в поисках ответа на свой вопрос. Да, кто-то желал ему погибели: тот, кто пытался убить его с тех пор, как он был годовалым ребёнком… Лорд Волдеморт. Но как же он мог подстроить, чтобы имя Гарри попало в Огненный кубок? Ведь, вроде бы, Волдеморт был далеко от Хогвартса, в какой-то заморской стране, прячась от всех, один… слабый, лишённый волшебных сил…

Всё так, но в том сне, после которого он проснулся от боли в шраме, с Волдемортом кто-то был… Он разговаривал с Червехвостом… замышляя убийство Гарри…

Но тут, к своему изумлению, Гарри обнаружил, что стоит перед Толстушкой. Он и не заметил, как его ноги сами привели его сюда. Удивительно было и то, что сейчас Толстушка была не единственной обитательницей своего портрета. Рядом с ней с самодовольным видом восседала сухая и морщинистая колдунья, которая кинулась в соседний портрет, когда Гарри вошёл в боковую комнату. Она, очевидно, промчалась по всем портретам, украшающим стены семи лестниц, чтобы опередить Гарри. И теперь обе дамы с превеликим интересом взирали на Гарри.

"Ну и ну! — проговорила Толстушка. — Виолетта только что мне всё рассказала. Ну, так кто же только что был выбран в защитники школы?"

"Галиматья", — тупо ответил ей Гарри.

"Вовсе нет!" — возмутилась бледнолицая колдунья.

"Да, нет, Ви, это просто пароль! — успокоила её Толстушка и развернулась на шарнирах, чтобы пропустить Гарри.

Звуковая волна, ударившая Гарри в уши, чуть не сбила его с ног. Не успел он оглянуться, как его втащила в комнату добрая дюжина рук и поставила перед толпой Гриффиндорцев, дружно ему аплодирующих, присвистывающих и кричащих во весь голос.

"Чего ж ты не сказал нам, что внёс в Кубок своё имя", — орал Фред; раздражение на его лице смешалось с глубоким уважением.

"Как же ты умудрился переступить Черту, не заработав бороды? Просто гениально!" — ревел Джордж.

"Я ничего не делал, — начал Гарри, — я не знаю, как…"

Но тут на него налетела Ангелина: "Ну, если не я, так хотя бы Гриффиндорец!"

"Эй, Гарри, теперь ты сможешь отплатить Диггори за тот последний квиддитчный матч!", — визжала Кэти Белл, вторая отбивающая Гриффиндора.

"Гарри, мы притащили жратву, хочешь есть?"

"Нет, я наелся на пиру…"

Но никого не интересовало, что он сыт, никто не желал слушать, что он не вкладывал своего имени в Кубок, ни одна живая душа не заметила, что у него не было настроения праздновать… Ли Джордан откуда-то раскопал Гриффиндорское знамя и чуть ли не насильно повязал его на Гарри, как мантию. Как ни пытался Гарри, ему никак не удавалось сбежать. Каждый раз, когда он делал попытку пробраться к лестнице, ведущей в спальни, толпа вокруг него смыкалась, подливая ему ещё масляного эля, запихивая в руки чипсы и орехи… Все умирали от любопытства узнать, как ему удалось обхитрить Возрастную черту Дамблдора и внести в Кубок своё имя…

"Я ничего не делал, — вновь и вновь повторял он, — я не знаю, как это произошло!"

Но на его слова обращали ровно столько внимания, как если б он вообще не раскрывал рта.

Спустя полчаса он не выдержал и закричал во весь голос: "Я устал! Правда, Джордж, я иду спать!"