Гарри Поттер и Орден Феникса

— Хочу, чтобы ты знал, Поттер, — произнес он громким и убедительным голосом. — Что тебя поддерживают не только люди со странностями. Я верю тебе на сто процентов. Моя семья и я всегда поддерживали Думбльдора.

— Эээ…. Большое спасибо, Эрни, — ответил Гарри, ошеломленный, но довольный.

Эрни порой выражался чересчур напыщенно, но Гарри высоко ценил доверие тех, кто не носил в ушах редисок. Слова Эрни стерли усмешку с губ Лаванды Браун, а еще Гарри заметил выражение лица Симуса, одновременно смущенное и вызывающее.

Ни для кого не оказалось сюрпризом, что профессор Спаржелла начала свой урок с лекции о важности сдачи на С.О.В.У. Гарри это уже осточертело; стоило вспомнить, сколько домашних заданий еще предстоит сделать, как его живот тоскливо сжимался. Совсем плохо ему стало, когда в конце урока, профессор Спаржелла задала классу еще одно эссе. Спустя полтора часа, усталые и сильно пропахшие драконьим навозом, любимым удобрением профессора Спаржеллы, студенты медленно тащились обратно в замок, не имея сил даже на то, чтобы переброситься словечком. Так прошел еще один длинный день.

Поскольку Гарри умирал от голода, а ему еще предстояло наказание у Умбридж в пять часов, то, даже не забросив свою сумку в Гриффиндорскую башню, он отправился прямиком на обед, и почти переступил порог Большого Зала, как чей-то громкий и сердитый голос рявкнул:

— Эй, Поттер!

— Ну что еще? — пробормотал он устало и, повернувшись, лицом к лицу столкнулся с раздраженной Анжелиной Джонсон.

— Я скажу тебе, что еще, — воскликнула она, больно ткнув его в грудь указательным пальцем. — Как ты мог позволить наложить на себя наказание в пять часов вечера пятницы?

— А что? — сказал Гарри. — Почему… ох, черт, отбор Вратаря!

— Теперь он вспомнил! — прорычала Анжелина. — Разве я не говорила тебе, что мне нужна вся команда, чтобы найти кого-нибудь, походящего всем? Разве я не говорила, что специально зарезервировала Квидитчное поле? А теперь, оказывается, ты решил, что тебя там не будет!

— Я не решал, что меня там не будет! — воскликнул Гарри, уязвленный несправедливостью подобного обвинения. — Я получил наказание от этой тетки Умбридж, только потому, что сказал ей правду Сама-знаешь-о-ком.

— Ну а теперь, иди прямо к ней, и умоляй отпустить тебя в пятницу, — отчаявшись, предложила Анжелина. — И мне наплевать, как ты это будешь делать. Если хочешь, скажи ей, что Сам-знаешь-кто, это игра твоего воображения, просто сделай так, чтобы ты был там в пятницу!

Она развернулась на каблуках и стремительно унеслась прочь.

— Знаете что? — сказал Гарри Рону с Гермионой, когда они вошли в Большой Зал. — Стоит уточнить в Паддлмэр Юнайтед, не убили ли Оливера Древа во время тренировочного сезона, потому что похоже, его душа переселилась в Анжелину.

— Как ты оцениваешь шансы на то, что Умбридж отпустит тебя в пятницу? — скептически поинтересовался Рон, садясь за Гриффиндорский стол.

— Меньше ноля, — мрачно ответил Гарри, наваливая себе в тарелку бараньи отбивные. — Можно ведь попробовать? Предложу ей взамен еще два наказания или что-нибудь, не знаю… — он проглотил полную ложку картошки. — Надеюсь, она не задержит меня сегодня надолго. Прикиньте, у нас ведь три эссе, еще надо попрактиковаться с Исчезающими заклинаниями для МакГонаголл, поработать над контр-заклинаниями для Флитвика, закончить набросок Низкопоклонника и начать писать этот дурацкий дневник снов для Трелоуни.

Рон застонал, и по известным ему одному причинам, взглянул на потолок.

— И еще, похоже, собирается дождь.

— Как это относится к нашим домашним заданиям? — спросила Гермиона, удивленно подняв брови.

— Никак, — ответил Рон, и его уши покраснели.

Без пяти пять, Гарри попрощался с друзьями и поднялся в кабинет Умбридж на третьем этаже. Постучавшись, он услышал сладкий голосок:

— Войдите.

Гарри осторожно вошел и оглянулся. Он знал этот кабинет по трем предшествующим его обитателям.

В дни, когда здесь обитал Гилдерой Локхард, все стены были завешаны его собственными светящимися портретами. Когда его занял Люпин, здесь запросто можно было встретиться с каким-нибудь очаровательным Темным Существом в клетке. В дни самозванца Хмури, кабинет был забит различными приспособлениями для определения преступлений и тайн.

Но сейчас, он стал просто неузнаваем. Все вертикальные и горизонтальные поверхности были задрапированы кружевными тканями, несколько ваз, полных засушенных цветов, стояли каждая отдельной салфеточке, а на стене оказалась коллекция декоративных тарелок, разрисованных красочными котятами с бантиками на шее. Они были такими гадкими, что Гарри уставился на них, не в силах пошевелиться, пока профессор Умбридж не заговорила снова:

— Добрый вечер, мистер Поттер.

Гарри вздрогнул и огляделся. Он даже не сразу заметил ее, Умбридж оделась в такую аляповато цветастую мантию, что почти слилась со скатертью на столе.

— Вечер, профессор Умбридж, — натянуто ответил он.

— Ну, присаживайтесь, — сказала она, указывая на маленький столик, покрытый кружевной салфеткой, рядом с которым стоял стул с прямой спинкой.