Гарри Поттер и Принц-Полукровка

— Это не наше дело — знать, — неожиданно сказал Люпин. Он повернулся спиной к огню и смотрел на Гарри через мистера Висли. — Это дело Дамблдора. Дамблдор верит Северусу, и этого нам должно быть достаточно.

— Но… — начал Гарри… — если… если предположить, что Дамблдор ошибается насчет Снэйпа…

— Предполагали, и не раз. Всё приходит к тому, веришь ты или нет суждениям Дамблдора. Я верю, следовательно, я верю и Северусу.

— Но Дамблдор может ошибаться, — возразил Гарри. — Он сам так говорит. А вы… — он взглянул Люпину прямо в глаза. — Вам разве нравится Снэйп, если честно?

— Мне Северус ни приятен, ни противен, — ответил Люпин, — Нет, Гарри, это правда, — добавил он, заметив, как недоверчиво скривился Гарри. — Возможно, мы никогда не станем закадычными друзьями — после всего, что было между Джеймсом, Сириусом и Северусом, а там было очень много неприятного. Но я не забываю тот год, когда я преподавал в Хогвартсе — когда Северус каждый месяц готовил для меня Волчелычное зелье, готовил превосходно, и мне не приходилось страдать во время полнолуния так, как всегда.

— Но ведь он «случайно» пустил слух о том, что вы оборотень, и вам пришлось уйти! — огрызнулся Гарри.

Люпин пожал плечами.

— Это бы стало известно — рано или поздно. Мы оба знали, что он хотел получить моё место, но ведь он мог нанести мне куда более серьёзный ущерб, подменив зелье. Благодаря ему я был здоров. Я должен быть благодарным.

— Быть может, он не решался пакостить с зельем на глазах у Дамблдора! — возразил Гарри.

— Ты полон решимости ненавидеть его, Гарри, — сказал Люпин, чуть улыбнувшись. — Неудивительно; ведь твой отец — Джеймс, а крёстный — Сириус, вот ты и унаследовал старую неприязнь. Разумеется, расскажи Дамблдору то, что ты рассказал Артуру и мне, но не ожидай перемены его мнения, не ожидай, что он удивится, услышав это. Быть может, Северус допрашивал Драко по указанию Дамблдора.

…и пусть ты разорвал моё сердце на части,

спасибо, что всё же вернул его мне!

Селестина окончила песню на длительной высокой ноте, и из приемника послышались громкие аплодисменты, к которым с энтузиазмом присоединилась миссис Висли.

— Фуу… закончилось? — громко спросила Флёр. — Благодаг'ение Богу, это было ужас-сно…

— Ну, что, может, на посошок? — громко вопросил мистер Висли, рывком поднимаясь на ноги. — Кому яичного коктейля?

— Где вы были последнее время? — спросил Гарри Люпина, когда мистер Висли заторопился за коктейлем, а остальные зашевелились и завели беседу.

— О, мне пришлось уйти в подполье, — ответил Люпин. — Почти в буквальное. Вот почему я не писал тебе писем, Гарри — это было бы своего рода саморазоблачением…

— Что вы имеете в виду?

— Я жил среди моих собратьев, ну, мне подобных, — ответил Люпин, — Оборотней, — добавил он, видя, что Гарри не понимает, — Почти все они нас стороне Волдеморта. Дамблдору был нужен шпион, и тут как раз я… готовенький.

В его голосе звучала горечь, и, возможно, он это осознал; продолжил он, улыбаясь гораздо теплее: — Я не жалуюсь — это необходимая работа, а кто её сделает лучше меня? Впрочем, было не просто завоевать их доверие. По мне, понимаешь ли, слишком хорошо видно, что я пытался жить среди волшебников, в то время как они отвергли нормальное общество и живут теперь на грани — воруют, чтобы раздобыть еду, а случается — и убивают.

— Как получилось, что им нравится Волдеморт?

— Они подумали, что при его власти их жизнь станет лучше, — ответил Люпин. — И с Бирюком в этом случае трудно спорить…

— Кто такой Бирюк?

— Ты о нем не слыхал? — Люпин судорожно сжал лежащие на коленях руки, — Фенрир Бирюк, пожалуй, самый жестокий из ныне живущих оборотней. Он видит своё предназначение в том, чтобы искусать и заразить столько людей, сколько сможет. Он хочет создать достаточно оборотней, чтобы смогли побороть волшебников. Волдеморт пообещал ему добычу — как плату за службу. Бирюк специализируется на детях… Говорит, что кусает малышей… и поднимает их против собственных родителей, учит ненавидеть нормальных волшебников. Волдеморт угрожает людям, что натравит его на их дочерей и сыновей, а такие угрозы обычно убедительны.

Люпин помолчал, потом сказал: — Это Бирюк укусил меня.

— Что? — воскликнул поражённый Гарри, — Когда… вы имеете в виду, когда вы были малышом?

— Да. Мой отец оскорбил его. Я долго не знал, что за оборотень укусил меня. Я даже жалел его, думал, что он просто потерял над собой контроль — я ведь знал, каково оно, превращение… Но Бирюк не такой. В полнолуние он подбирается поближе к жертвам — убеждается, что обязательно нападёт. Он всё планирует. Вот его-то Волдеморт и послал работать с оборотнями. Я не могу притворятся, что моя манера разумно убеждать многого стоит против напора Бирюка, о том, что оборотни вправе требовать крови, что мы должны мстить нормальным людям.

— Но вы — нормальный! — с жаром возразил Гарри, — Просто… у вас есть… есть… проблема!

Люпин коротко рассмеялся.