Гарри Поттер и Принц-Полукровка

Чтобы Эликсир Жизни действительно продлевал жизнь, его надо пить постоянно, если кто в самом деле хочет бессмертия — вечно. Поэтому Волдеморт полностью зависел бы от Эликсира, и если бы тот закончился, или испортился, или если б Камень украли, он бы умер, как всякий другой человек. Помнишь — Волдеморт любит делать всё сам, в одиночестве. Я думаю, что сама мысль зависеть от чего-то, хоть и от Эликсира, была для него непереносимой. Конечно, он был готов выпить его, если бы Эликсир вывел его из того жуткого состояния полужизни, которую он вёл после нападения на тебя, но только чтобы возвратить себе тело. А потом, я уверен, он собирался по-прежнему опираться на свои Разделённые Сути. Обрети он людское подобие — и больше ему ничего не надо. Он уже был бессмертен… или так близок к бессмертию, как ни один другой человек.

Но теперь, Гарри, вооружённые этим знанием, этим важнейшим воспоминанием, которое тебе удалось раздобыть для нас, мы как никогда близки к секрету смерти лорда Волдеморта. Ты слышал его, Гарри: «Не будет ли надёжнее, сильнее, разбить душу на много частей… Семь — самое сильное магическое число…» Семь — самое сильное магическое число. Да, я думаю, что идея души в семи частях должна была очень понравиться лорду Волдеморту.

— Он сделал семь Разделённых Сутей? — ужаснулся Гарри, а от нескольких портретов на стене донеслись похожие звуки потрясения и гнева. — Но они же могут быть где угодно, по всему миру… спрятанные… закопанные или невидимые…

— Я рад, что ты понимаешь всю необъятность проблемы, — спокойно сказал Дамблдор. — Но, во-первых, не семь Разделённых Сутей, Гарри, а шесть. Седьмая часть его души, хоть и покалеченная, находится в его возрождённом теле. Это та самая часть, которая вела бестелесную жизнь в годы его изгнания; не будь её — не было бы и его. Седьмая часть его души — последняя, на которую тот, кто желает погубить Волдеморта, должен покуситься; это та часть, которая живет в его теле.

— Тогда шесть Разделённых Сутей, всё равно, — сказал Гарри растерянно. — Как мы вообще можем их найти?

— Ты забыл — ты уже уничтожил одну из них. А я уничтожил другую.

— Правда? — встрепенулся Гарри.

— Истинная правда, — Дамблдор поднял свою чёрную опалённую руку. — Кольцо, Гарри, кольцо Дволлодера. И жуткое же заклятие было на нём. Если б не моё — прости, что мне не хватает скромности — воистину огромное мастерство, и если б не своевременные действия профессора Снэйпа, когда я вернулся в Хогвартс серьёзно раненый, мне, может быть, и не довелось бы тебе это рассказывать. Но высохшая рука не представляется чрезмерной платой за седьмую часть души Волдеморта. Кольцо больше не Разделённая Суть.

— Но как вы его отыскали?

— Ну, как ты теперь знаешь, я уже много лет как поставил себе задачу — узнать всё, что возможно, про прошлую жизнь Волдеморта. Я много постранствовал, посещая места, где он когда-то бывал. Я наткнулся на кольцо, схоронённое в руинах Гонтова дома. Похоже, что, спрятав в нём часть своей души, Волдеморт уже не хотел его больше носить. Он скрыл его, защищённое всякими мощными заклятиями, в хибарке, где когда-то жили его предки (Морфина, конечно, тогда уже забрали в Азкабан). Ему и в голову не приходило, что я возьму на себя труд побывать на этих руинах, или что я не пропущу признаки магических тайников.

Но нам пока ещё рано себя поздравлять. Ты уничтожил дневник, а я кольцо, но если мы правы в нашей теории о семи частях души, ещё остаются четыре Разделённые Сути.

— И они могут быть чем угодно? — спросил Гарри. — Они могут быть, ну, в консервных банках, или… я не знаю… в пустых бутылках из-под каких-нибудь зелий…

— Ты, Гарри, вспоминаешь Портключи, которые должны быть обычными предметами, мимо которых легко пройти, не заметив. Но стал бы Волдеморт хранить свою драгоценную душу в жестянках или старых бутылках? Ты забываешь, что я тебе показывал. Лорд Волдеморт любил собирать редкости, и он предпочитал вещи с могучим магическим прошлым. Его гордость, его вера в свое превосходство, его стремление высечь своё имя на скрижалях магической истории — всё это навело меня на мысль, что Волдеморт должен был тщательно выбирать Разделённые Сути, под стать своим притязаниям.

— Но дневник-то совсем не был особенным.

— Дневник, как ты сам сказал, был подтверждением того, что он — наследник Слитерина. Я уверен, что это Волдеморт считал необыкновенно важным.

— Так, а другие Разделённые Сути? — спросил Гарри. — Вы знаете, что они из себя представляют, сэр?

— Я могу только предполагать, — ответил Дамблдор. — По причинам, которые я только что назвал, я счёл, что лорд Волдеморт должен был предпочесть вещи, сами по себе величественные. Поэтому я прогулялся по прошлому Волдеморта, чтобы проверить, не отыщутся ли рядом с ним следы пропажи подобных изделий.

— Медальон! — объявил Гарри. — Хаффлпаффский кубок!