Гарри Поттер и Принц-Полукровка

Гарри посмотрел на Джинни, Рона и Эрмиону. Рон сморщился, словно солнечный свет слепил его. Лицо Эрмионы блестело от слёз, но Джинни уже не плакала. Она смотрела на Гарри тем же твёрдым, пронизывающим взглядом, как и тогда, когда она впервые обняла его после выигранного без него Квиддитчного Кубка, и Гарри знал, что с этой минуты они прекрасно понимают друг друга, и что когда он расскажет ей о том, что собирается делать, она не скажет ему «Будь осторожен» или «Не делай этого!», а просто примет его решение, потому что не будет ждать от него ничего меньшего. И он решился сказать ей то, что должен был сказать, когда умер Дамблдор.

— Джинни, послушай… — очень тихо сказал он, когда жужанние разговоров вокруг них стало громче, и люди начали вставать со своих мест. — Нельзя, чтобы я был связан с тобой. Нам нельзя больше видеться. Нам нельзя быть вместе.

Со странной кривой улыбкой она спросила:

— Что, какая-нибудь дурацкая благородная причина?

— Это было… это было, словно не со мной… эти последние несколько недель с тобой, — сказал Гарри. — Но я не могу… мы не можем… теперь я должен всё сделать сам.

Она не заплакала, она просто смотрела на него.

— Волдеморт использует людей, с которыми близки его враги. Он уже один раз сделал тебя приманкой, только потому, что ты сестра моего лучшего друга. Подумай, в какой опасности ты окажешься, если мы… ну, и дальше так будем. Он узнает, он точно узнает. И он попытается добраться до меня через тебя.

— А что если мне всё равно? — свирепо спросила Джинни.

— То, что мне не всё равно, — сказал Гарри. — Каково, ты думаешь, мне было бы, будь это твои похороны… и по моей вине…

Джинни отвернулась от него и посмотрела на озеро.

— Я никогда не прекращала о тебе думать, — сказала она. — Правда, никогда. Я всегда надеялась… Эрмиона советовала мне жить проще, может быть, с другими водиться, не так зацикливаться на тебе. Помнишь, я просто говорить не могла, когда ты был в комнате? И она подумала, что ты лучше меня заметишь, если я больше буду… сама собой.

— Умная девочка Эрмиона, — Гарри попытался улыбнуться. — Что мне стоило раньше заговорить с тобой? Мы бы давным-давно были вместе… многие месяцы… а может, годы…

— Но ты был слишком занят спасением волшебного мира, — Джинни почти смеялась. — Ну… Я не могу сказать, что ты меня удивил. Я знала, что это случится в конце концов. Я знала, что ты не будешь счастлив, пока не подстережёшь-таки Волдеморта. Может поэтому ты мне так нравишься.

Гарри почувствовал, что дальше слушать такое он не сможет; ещё он боялся, что его решимость не выдержит, если он останется сидеть рядом с Джинни. Он видел, как Эрмиона всхлипывает, уткнувшись в плечо Рону, а Рон обнимает её и гладит по голове, и у него самого с кончика длинного носа капают слёзы. Понурившись, Гарри встал, отвернулся от Джинни и могилы Дамблдора, и побрёл вдоль берега озера. Двигаться было легче, чем тупо сидеть — точно так же отправиться, чем быстрее, тем лучше, искать Разделённые Сути и угробить Волдеморта будет, наверное, легче, чем ждать и собираться это сделать…

— Гарри!

Он оглянулся. Руфус Скримджер быстро хромал к нему вдоль берега, опираясь на трость.

— Я хотел бы поговорить с тобой… ты не возражаешь, если мы немного пройдёмся вместе?

— Нет, — безразлично сказал Гарри, продолжая идти.

— Гарри, это такая ужасная трагедия, — тихо сказал Скримджер. — Ты себе не представляешь, как я был подавлен, услышав. Дамблдор был выдающимся магом. Конечно, у нас бывали разногласия, как ты слышал, но никто не знает лучше меня…

— Что вам надо? — без выражения спросил Гарри.

На лице Скримджера мелькнуло раздражение, но, как и раньше, он быстро принял сочувствующе-понимающий тон.

— Ты, конечно же, очень расстроен, — сказал он. — Я знаю, что ты был очень близок к Дамблдору. Я полагаю, из всех его учеников ты был самым любимым. Связь между вами…

— Что вам надо? — повторил Гарри, остановившись.

Скримджер тоже остановился, оперся на трость и пристально посмотрел на Гарри.

— Говорят, что ты был с ним, когда он выходил из школы в ночь своей смерти.

— Кто говорит? — спросил Гарри

— Кто-то Обездвижил Пожирателя Смерти на вершине Башни уже после того, как Дамблдор умер. А ещё там были две метлы. Министерство может сложить два плюс два, Гарри.

— Рад это слышать, — сказал Гарри. — Ну, где я был с Дамблдором и чем мы занимались, это мое личное дело. Он не хотел, чтобы кто-то об этом узнал.

— Твоя преданность прекрасна, сомнений нет, — Скримджер едва сдерживал свое раздражение. — Но Дамблдор умер, Гарри. Покинул нас.

— Он покинет школу только тогда, когда в ней не останется ни одного преданного ему человека, — Гарри неожиданно для себя улыбнулся.

— Мой дорогой мальчик… Даже Дамблдор не может вернуться…

— Я и не говорю, что он может. Вы не поймете. Но мне нечего вам сказать.

Скримджер помолчал, а потом сказал, стараясь, чтобы в его голосе звучало участие:

— Министерство может обеспечить тебя всяческой защитой, Гарри. Я был бы рад передать в твое пользование нескольких Ауроров…

Гарри рассмеялся.