Гибель конвоя PQ-17. Величайшая военно-морская катастрофа Второй мировой войны. 1941— 1942 гг.

Приблизительно в то же время, когда «Замалек» в Архангельске входил в док, адмирала Майлса с его переводчиком вводил в кабинет адмирала Кузнецова адмирал Алафузов. Кузнецов был начальником штаба советского ВМФ, и его кабинет теперь находился в новом здании адмиралтейства в Москве. «Позже у нас была очень интересная дискуссия по вопросу о конвое», – осторожно заметил Майлс в своем дневнике. В то утро он получил от адмирала Паунда весьма неубедительное, по его мнению, объяснение решений по PQ-17, принятых Уайтхоллом, и как мог аккуратно перефразировал это сообщение для русских. Принят Майлс был «прохладно». Но потом советский начальник штаба провел Майлса и его переводчика из своего мрачноватого кабинета в смежную комнату, где за икрой и коньяком выразил сочувствие британскому адмиралу по поводу того, что оказался поставлен своим начальством в столь неприятное положение. Русский, вероятно, смягчил тон, получив известие, что оба русских судна конвоя избежали гибели.

В Лондоне все время казалось, что только горстка судов доберется до порта назначения. Когда Майский, советский посол, посетил 14 июля Идена, чтобы поинтересоваться новостями о конвое, британский министр иностранных дел мог только сообщить, что новости есть, но все очень плохие: только пять судов из сорока с лишним, вышедших в море в составе конвоя, сумели дойти до порта назначения и, возможно, еще два смогут добраться. Из 600 танков дошли приблизительно только 100. Майский больше с жаром, чем с тактом, спросил Идена, каковы у британцев планы насчет следующего конвоя, и министр иностранных дел ответил, что британское правительство сделало выводы из последнего урока; адмирал Паунд придерживался мнения, что если бы он был на немецкой стороне, то гарантировал бы, что ни одно из судов следующего конвоя не достигнет порта назначения. Разве это помощь русским со стороны союзников, сказал Иден, если союзники будут посылать конвои, а почти все суда будут потоплены? Адмиралтейство склонялось к мысли, что придется до осени отложить все последующие конвои PQ. Такого рода ответ не мог удовлетворить русских: адмирал Н. М. Харламов, глава советской военной миссии в Лондоне, и не пытался скрыть своего негодования по поводу судьбы PQ-17, а Черчилль был вынужден попросить Идена организовать встречу представителей британского адмиралтейства и советского правительства. Прошло две недели, но никакая встреча не состоялась.

Глава 8

Первые вернувшиеся из ада

6–21 июля

Чем больше закона на море, тем лучше. А для судебных тяжб людей найдут.

Старший британский офицер, представитель в Северной России, – бывшему адвокату, лейтенанту, который спас три грузовых судна, 15 июля 1942 года

1

В Архангельске ходили тревожные слухи о судьбе траулера «Эйршир» с гидролокатором, которым командовал лейтенант Лео Грэдуэлл. Траулеры, реквизированные для участия в конвое, были далеко не самыми популярными судами на флоте, но именно этот завоевал необъяснимо большую любовь еще с Исландии. Мы с вами последний раз видели его несколько дней назад, 5 июля, когда он медленно плелся на север, во льды, в то время как три грузовых судна – «Трубадур», «Айронклэд» и «Силвер Суорд» – доверчиво следовали за ним. Повинуясь приказам Грэдуэлла, команды окрасили свои суда в белый цвет и с болью слушали радиопризывы о помощи со стороны менее удачливых судов к югу от них. Многие из сигналов бедствия не содержали никаких указаний относительно особенностей нападавших, и, не имея возможности расшифровать сообщения адмиралтейства, Грэдуэлл мог только предполагать, что в Баренцевом море лютует немецкий линейный флот. Это усилило его решимость отлежаться, пока сигналы бедствия не пойдут на спад.

6 июля, однако, ветер изменился на южный, и тяжелые льды начали проявлять признаки уплотнения вокруг судов. Лейтенант Грэдуэлл решил, что настало время снова выбираться на открытую воду, используя рекомендации, изложенные в руководствах по навигации: судно должно медленно двигаться, пока не упрется в льдину, затем машины резко увеличивают обороты, оно взбирается носом на льдину, которая ломается под его тяжестью. Иногда попадались неприятно толстые льдины, которые отказывались ломаться. И Грэдуэлл приказывал всем шестидесяти членам его команды бежать всем вместе по палубе то на корму, то на нос, раскачивая таким образом судно до тех пор, пока такая льдина не ломалась. Если и это не помогало, он был готов разбить ледяное поле с помощью глубинной бомбы. В 21 час того вечера, после двух суток пребывания в паковых льдах, все четыре судна из приватного конвоя лейтенанта Грэдуэлла снова пробились на открытую воду Баренцева моря и осторожно пошли к Новой Земле.