Гибель конвоя PQ-17. Величайшая военно-морская катастрофа Второй мировой войны. 1941— 1942 гг.

Через некоторое время увидели, что с него спущена шлюпка, после долгой борьбы с течением она подошла к берегу возле маяка. В шлюпке находился офицер вооруженной охраны из резерва ВМФ США. Он подвез кое-какие продукты и сказал удивленному Стоуну, что хозяин и капитан судна – это был «Уинстон-Сэйлем» – собирается оставить его. Стоун попросил, чтобы его доставили на борт судна для встречи с капитаном, и там целый час говорил с ним, а также с раненым капитаном Стивенсоном с британского «Хартлбери». Было решено разбить на берегу лагерь, способный принять примерно сотню моряков. По установленным правилам большой груз необходимо было переправить с борта судна на берег, а спасенные с «Хартлбери» должны были помочь морякам «Уинстон-Сэйлема» на берегу в установке брезентовой крыши. Три капитана также согласились, что если «Уинстон-Сэйлему» доведется быть атакованным, то радиограмма, отправленная с его борта, передаст сведения обо всех трех судах.

В полдень они пережили первую тревогу, когда над судном стала кружиться летающая лодка, приближаясь к нему с каждым кругом. Орудия на «Уинстон-Сэйлеме» находились «в состоянии негодности, поскольку шла подготовка к оставлению судна»[119]

, – как докладывал Стоун в Архангельске, – и моряки были весьма озабочены своим положением, но затем они увидели в небе красные звезды и поняли, что это летающая лодка «Каталина» с русским экипажем. Самолет направился на юг, а моряки принялись за многочасовую работу по разгрузке судна.

Русский самолет «Каталина», пилотируемый известным полярным летчиком капитаном И. П. Мазуруком, доставил медицинскую помощь для раненого комендора с «Эмпайр Тайда», приблизительно в 30 милях к северу. Русские должностные лица на борту самолета проинструктировали капитана Харви, чтобы он оставался там, где стоит на якоре. Русская женщина-врач осмотрела раненого и решила, что необходима немедленная операция. Его на носилках перевезли на «Каталину» моторным катером. Мазурук доставил раненого в госпиталь, находившийся где-то на острове. Харви записал в бортовом журнале: «Его жалованье, составляющее 1 фунт 12 шиллингов и 6 пенсов, должны быть переданы консулу Ее величества в Архангельске». Перед отлетом Мазурук сказал Харви, что к ним послано русское прибрежное судно, чтобы подобрать оставшихся в живых и оказавшихся на побережье, что он видел некоторых из этих людей, идущих по направлению к поселкам.

Капитан Харви послал на берег группу своих людей – запастись яйцами, птицей и установить знаки и маячки по берегу, указывающие дорогу другим спасшимся морякам к якорной стоянке судна «Эмпайр Тайд». Тогда же он принял решение не выходить в море без надлежащего эскорта.

Капитан Мазурук совершил несколько рейсов на Новую Землю, обнаруживая и подбирая разрозненные группы спасшихся моряков. Ранним утром 13 июля он сел в проливе Маточкин Шар и обсудил положение с лейтенантом Грэдуэллом. Только теперь Грэдуэлл узнал, что никакого большого надводного сражения в Баренцевом море и не было. До этого он предполагал прорваться в Карское море и далее в Сибирь или даже в Канаду, чтобы оттуда заново начать военные действия. Теперь же вновь обдумывал перспективу прорыва в Белое море и к Архангельску. Однако по-прежнему отказывался выйти в море без надлежащего эскорта. Прежде чем Мазурук вернулся в Мурманск, Грэдуэлл составил спешный доклад о ситуации для флотского руководства на севере России:

«Ситуация в настоящее время такова, что в проливе Маточкин Шар находятся четыре судна. Мой гидролокатор вышел из строя, а капитаны судов проявляют верные признаки перенапряжения. Я очень сомневаюсь, что смогу убедить их сделать бросок к Архангельску без значительно усиленного эскорта и обещания истребительного прикрытия на входе в Белое море. Действительно, здесь уже был разговор о затоплении судов, пока они вблизи берега, вместо того чтобы идти туда, где их при нынешнем сопровождении, как они считают, наверняка потопят.

В этих обстоятельствах я предлагаю увеличить эскорт и хотел бы быть информированным относительно того, как получить прикрытие с воздуха. Я останусь в Маточкином Шаре до получения ответа».

Отправив это сообщение, лейтенант Грэдуэлл перешел со своим конвоем приблизительно на 20 миль дальше к востоку, поскольку русский офицер предупредил его, что суда видны со стороны моря[120]. Была сделана попытка пойти к Архангельску, но «Айронклэд» и «Трубадур» почти сразу сели на мель, и много времени было потрачено на то, чтобы отбуксировать их оттуда. На следующий день прибыл хорошо вооруженный русский траулер «Киров» с известием, что организована поисковая партия по приему их. Грэдуэлл, пользуясь международным кодом, узнал, что из Архангельска выходят корветы, чтобы встретить и проводить его, и что на подходе также русский ледокол. Четыре дня спустя пришел ледокол «Мурманск» с русским танкером «Азербайджан» из состава конвоя; у танкера зияли пробоины в бортах, а палуба была покорежена в результате попадания торпеды неделю назад, но надлежащего эскорта пока так и не было.