Гибель конвоя PQ-17. Величайшая военно-морская катастрофа Второй мировой войны. 1941— 1942 гг.

Командир подводной лодки U-376 Фридрих Карл Маркс наблюдает, как торпеды приканчивают оставленный командой «Хузиер»

Это был не единственный сюрприз, заготовленный лейтенантом Грэдуэллом: на пути сквозь льды капитан «Трубадура» обнаружил на своем судне исключительно большое количество белой краски. Офицер вооруженной охраны судна впоследствии писал:

«Командир «Эйршира» приказал всем судам, чтобы они нанесли как можно больше белой краски на правые борта, обращенные к Норвегии. В течение приблизительно четырех часов все суда выполнили этот приказ. «Трубадур» был окрашен от носа до кормы, от ватерлинии до фор-марса меньше чем за четыре часа. Весь палубный груз, палубные устройства, люки, надстройки были покрыты белой краской».

Этот камуфляж оказался настолько эффективным, что милях в двадцати прошел самолет, но не заметил этого маленького конвоя[65]. Два судна были окрашены только с одного борта. «Это как играть «Гамлета» и «Отелло», – заметил позже Грэдуэлл, – очень маленькой труппой». Пока они стояли во льдах, были спрятаны, и пока были спрятаны, чувствовали себя в безопасности.

7

Пока крейсеры Гамильтона уходили все дальше и дальше от рассеявшегося конвоя, моральный дух его британских и американских моряков падал. В ночь с 4 на 5 июля тайна ухода эскорта стала еще загадочнее: подозрение, что крейсеры бросили конвой, очевидно, ради того, чтобы вступить в бой с кораблями противника, не было развеяно. Но теперь, когда немецкие военные корабли не появлялись, почему бы крейсерам не повернуть обратно? Они продолжали идти на запад со скоростью хода 25 узлов. В один момент, когда корабли вышли из полосы тумана, прямо перед крейсером «Норфолк» оказалась немецкая подводная лодка в надводном положении; командир Белларс попытался протаранить ее, но там раздался сигнал ревуна, и лодка по срочному погружению исчезла под носом у «Норфолка». Эти подводные лодки – хотя Гамильтон об этом еще и не знал – были единственной причиной ухода крейсера на полном ходу.

Пошли разговоры, что Королевскому военно-морскому флоту приказано удирать от немцев; эти слухи разлетались в подпалубных помещениях крейсеров со скоростью степного пожара. Командир «Лондона» позже рассказывал:

«Я живо помню одну деталь. Во время этой операции я буквально жил на мостике, и тем вечером, когда я там ужинал, мой старый главный стюард подошел ко мне и, забирая посуду, прошептал: «Жаль, сэр, что нам пришлось оставить тот конвой…». Я знал тогда, что об этом говорит весь корабль и что нужно было что-то сделать, чтобы поддержать моральный дух команды».

Командир «Лондона» сказал Гамильтону, что команда должна знать все о происшедшем, чтобы положить конец слухам. Гамильтон пообещал сделать это. В 1.15 Гамильтон передал на все корабли общее объяснение, как ему виделась ситуация, в попытке успокоить растущее смятение:

«Я знаю, что все вы будете чувствовать такую же боль, как и я, из-за того, что нам пришлось оставить эти замечательные суда и предоставить им самим добираться до порта. Враг под прикрытием базирующихся на берегу самолетов добился концентрации таких сил в этом районе, которые значительно превосходят наши. Поэтому нам приказано уйти. Все мы сожалеем, что доброе дело ближнего охранения не может быть доведено до конца. Я надеюсь, что у всех нас скоро будет шанс расквитаться с гуннами».

Американский командир Хилл ответил со старшего из американских крейсеров – «Уичито»: «Спасибо. Я чувствую то же самое». Из послания Гамильтона понятно, что он все еще думал, что германские линкоры находятся в море. Это впечатление было вмиг развеяно двумя часами позже: в 3.22 крейсеры получили из адмиралтейства радиограмму, сообщавшую, что, по данным авиаразведки, тяжелые корабли противника ушли из Тронхейма и Нарвика и находятся, «как считается», в районе Алта-фьорда[66]. Для контр-адмирала Гамильтона это было жестоким ударом. Значит, тогда германские корабли не были в море, а сейчас уже нападают на рассеявшиеся суда PQ-17?

С его точки зрения, не было смысла отсылать Брума с его эсминцами обратно. Суда конвоя рассеялись к этому времени по площади более 7500 квадратных миль. Единственно, чего смогли бы добиться корабли Брума, это сопровождать отдельные грузовые суда – если бы сумели найти их. Но к этому времени у них и топливо было на исходе. Гамильтон считал, что при сохраняющейся возможности нападения британского линейного флота на германские тяжелые корабли, может быть с участием авианосца «Викториес», наиболее полезные услуги мечущиеся эсминцы Брума смогут оказать, будучи при эскадре союзников. С таким прицелом Гамильтон начал в 11.30 длительный процесс заправки эсминцев с крейсеров, и через несколько часов четыре из шести завершили заправку.

Капитану 2-го ранга Бруму также было известно о запутанной ситуации, и в первые часы 5 июля он поведал о своем беспокойстве британскому адмиралу: