Glaswen (СИ)

Имс сделал жест бармену, чтобы тот налил пикси еще. Дикси одобрительно закивал, а потом замахал кому-то за спиной Имса, и Имс, повернувшись, обнаружил позади себя вторую, совершенно идентичную копию Дикси. Единственное различие составляло отсутствующее ожерелье, вместо которого второй нацепил на себя с десяток разномастных браслетов.

– Трикси, – показал на него Дикси. – Брат.

– Они близнецы, – сказал О'Рэмси, видимо, на тот случай, если Имс сам не сообразил.

Дикси отхлебнул эля, передал кружку брату и широко улыбнулся Имсу, продемонстрировав, что половина зубов у него во рту тоже золотая.

– А принц играет в карты? – спросил он хищно. В руке у него оказалась зажата потрепанная колода карт, которую он мастерски пустил веером в опасной близости от носа Имса. – Партейку?

***

И он действительно научился, особенно когда додумался, что правильную карту можно вынюхивать и приманивать так же, как и клады, с которыми теперь не возникало никаких проблем, и даже сам О‘Рэмси вынужден был признать, что научил Имса всему, что знал. Имс теперь не просто чуял запах золота, он спокойно различал сотни оттенков: слитки пахли не так, как монетки, украшения имели отчетливый ванильный аромат, а запах драгоценных камней был как ассорти разных конфет – вишневых, абрикосовых, яблочных и прочих. Бриллианты, к примеру, ярко и отчетливо пахли перечной мятой.

Так же и с картами. Пики были как черная смородина, и чем старше карта, тем интенсивнее был запах, червы пахли пионами, ни с чем не перепутать, трефы – анисом, а бубны – почему-то старинным, хорошо выделанным пергаментом.

Как приманивать карту Имс сообразил через пару вечеров, как начал распознавать запах мастей – он просто-напросто представил себе запах нужной карты, и она каким-то образом оказалась в его следующей сдаче. Старый лепрекон был прав – нужно было только позволить магии сделать все за тебя. К концу того вечера Имсу уже через раз удавалось получить в сдаче все карты, которые он хотел, и так началась эпоха сладкой мести зазнавшимся пикси.

Теперь Имс тем более никак не мог отказаться от чудесных вечеров за игровым столом – и время проходило быстрее, и эль казался более хмельным, а кислые физиономии проигравшихся Дикси и Трикси вызывали острое чувство собственного удовлетворения.

В знак победы Имс сделал себе татуировку. Татуировка изображала хромого ворона, и, видимо, сэр Кобб воспринял это как личное оскорбление. И нажаловался Артуру.

После, раздумывая над последовавшими событиями, Имс признавал, что, наверное, слегка заигрался. Ну или не слегка – но ведь Артур был постоянно занят, а Имс не хотел навязываться и мешать. Поэтому упустил момент, когда Артур вдруг отвлекся от своих занятий, и стал пристально наблюдать за ним. И очень похоже, что наблюдения отнюдь не привели Артура в восторг. Или же это были виноваты те самые пьяные ночи, когда Имс возвращался домой в Холм из паба под утро, а проснувшись, не мог толком вспомнить, что было и было ли что, а Артур смотрел на него странными потемневшими глазами и старательно делал вид, что все в порядке. Или это все же были пикси – и общее возмущение всего волшебного народца тем, что прохиндеи неведомым образом узурпировали себе принадлежащего всей Волшебной стране принца.

Или же, все-таки, в конце концов, лопнуло терпение самого короля, и он решил, что подданные, неважно кто именно, отнимают слишком много внимания его собственного принца, отрывая это внимание от его венценосной особы.

Скорее всего, это и было главной причиной. Артур совершенно не выносил делиться.

Поэтому король решил проблему быстро и эффективно, абсолютно в стиле свойственного лукавому и злокозненному волшебному народцу поведения, может быть, не особенно элегантно, но зато однозначно и доходчиво: наслал на пикси жесточайший понос. Да еще и послал сэра Доминика Кобба довести до подданных свой приказ. Имс при озвучивании пернатым герольдом королевской воли не присутствовал, но ему очень быстро все донесли – все же популярность Имса в среде фей никуда не делась, даже несмотря на татуировку и пьянство с синими отбросами.

Имс явился домой трезвый и злой, как потревоженный осиный рой.

Артур стоял посередине гостиной, одетый в черный бархатный камзол, обильно расшитый серебром, словно приготовился позировать для парадного портрета. Имс, который с утра опять весь день лазил по лесам, вынюхивая клады, вдруг остро понял, как он неуместен тут, чумазый и провонявший сырой грязью, в этом роскошном жилище, полном антикварной мебели и картин знаменитых мастеров.

– Ты нахера это сделал, Артур? – спросил он тихо, не тратя времени на предисловия. – Чем пикси-то провинились? Мог бы наказать меня, это было бы справедливее.

– Меня не интересует справедливость, – сказал Артур холодно. – Я король и имею право судить и наказывать моих вассалов тогда и так, когда и как считаю нужным. Ты сомневаешься в моем праве, принц?

Вот сейчас Артур действительно выглядел как злой король эльфов: уши вытянулись вверх и заострились, глаза почернели, Имсу даже показалось, что над головой он различает зыбкую тень рогов.