Glaswen (СИ)

– Понимаешь, – медленно проговорил Артур, – у нас короля все же обычно признают на Белтейн. Ну и заодно его спутника или спутницу. Такая официальная церемония. Ритуал. Ты же знаешь мой народ – как он чтит традиции.

– Постой, – после паузы произнес Имс. – Так это что, свадьба, что ли?

Артур помолчал. Потом признался:

– Ну, можно сказать и так.

Теперь настала очередь Имса молчать. Но, наконец, он завозился в траве, как большой кот, и ответил вполне весело:

– С ума сойти.

И у Артура отлегло от сердца. Про то, какую процедуру обязательно включал в себя ритуал, он пока говорить передумал – перед церемонией успокоит Имса каким-нибудь отваром, вот тогда и скажет.

Но даже и отвара не понадобилось, вернее, Имс его пить отказался, а Белтейн все равно прошел на ура – Артура самого напоили так, что он помнил все фрагментами, яркими цветными вспышками, похожими на медленно распускавшиеся бутоны фейерверков: вот белый дождь лепестков, которыми их осыпали радовавшиеся празднику фэйри, вот ритуальные узорные чаши с чем-то густым и алым, очень похожим на кровь, вот бесчисленные поцелуи руки от поданных, от которых кожа начала быстро синеть, вот короны – с виду небольшие, но безумно тяжелые, древние, с пылающими, как сердца, пурпурными камнями, которые, казалось, жгли темя, вот безумные танцы лесных дев и песнь козодоя… Все смешалось, все завертелось, и последнее, что Артур помнил – этот тот самый ритуальный секс, о котором он боялся предупредить Имса: он поднимался и опускался на его члене, словно бы его влекла огромная океанская волна: то вздымала к темным небесам, то бросала в пучину, и так было сладко ему, что он ничего не видел и не слышал, потерял всякий стыд и кричал при всем своем народе, задыхаясь от страсти – и от любви.

И не было в эту ночь на всем белом свете никого счастливее короля Артура.

***

Имс ушел невыносимо жарким вечером, аномально жарким для весенней поры. Солнце палило беспощадно и оранжево, как будто в зените был июль, прожигало дыры в побледневших небесах, в воздухе носился привкус дыма и запах лесного пожара, хотя Артур точно знал, что никаких пожаров в его лесах не наблюдалось. Во всяком случае, пока.

Все случилось донельзя прозаично, словно и не жили они в Волшебном холме, словно и не было вокруг сказок и чудес.

Артур увлеченно читал какую-то древнюю книгу, описывающую способы умножения урожая, когда стукнула дверь и в библиотеку вошел Имс. Не влетел, задыхаясь и побледнев, а неторопливо, вразвалочку, вошел. Встал, заслонив свет, опираясь кончиками пальцев ладони на огромную столешницу из мореного дуба, и внимательно посмотрел на своего короля.

Артур опустил книгу на колени, и тут сердце бухнуло совсем невпопад. И снова. И снова. Как гонг. Даже в ушах отдавалось тяжело, и в груди начало тянуть.

А Имс все смотрел и смотрел, будто не мог насмотреться. Будто... запоминал.

– Что? – одними губами спросил Артур, словно боялся выпустить вопрос наружу, словно вовсе не хотел слышать ответа.

Имс еще молчал целую минуту – а может, и всего секунду, ведь сердце Артура успело снова ударить в гонг только один раз.

– Знаешь, я думал, что люблю тебя, – задумчиво проговорил он. – Был уверен, что чары здесь не при чем.

Артур медленно и неловко, в несколько движений, встал, и книга упала с его коленей на пол, рассыпаясь по дороге, теряя желтые ветхие листы.

– Я думал, что люблю тебя, – тяжело повторил Имс, словно бы пробуя слова на вкус. – Но это неправда.

Он еще раз взглянул на Артура, коротко кивнул, точно вежливо прощаясь, повернулся и быстро вышел. Дверь в этот раз даже не стукнула.

Артур некоторое время стоял неподвижно, а потом почувствовал в ушах тоненький звон, будто бы комариный писк. А секундой позже кто-то ударил его железным кулаком под дых. Он ойкнул, согнулся и медленно сполз на пол. Дышать он не мог, и что-то болело внутри, казалось, само сердце пошло трещинами от этого удара.

Он еще некоторое время сидел, прислонившись спиной к столу, уткнувшись подбородком в поднятые колени и глотая открытым ртом воздух, а потом мешком повалился набок.

Снаружи холма разливался душный алый весенний вечер.

Слава тебе, безысходная боль.

***

Умер вчера черноглазый король.

По крайней мере, так думали и о том рыдали несколько дней, пока Артур пребывал в глубоком и бесконечно долгом обмороке, уподобившись Спящей красавице. Его никак не могли привести в чувство, хотя использовали для того все известные магическому народу средства.

Но, к сожалению, сила Артура была слишком велика, чтобы он мог умереть от несчастной любви. Он очнулся, и волшебный народец вздохнул с облегчением. Правда, совсем ненадолго.