Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 1

Эта закономерность, в частности проявляет себя в полной мере в процессе «заката» общественной экономической формации, когда развитие производительных сил пошло по пути создания технологий, адекватных для саморазвития глобальной гегемонии корпоративного капитала, о чем мы еще не раз будем размышлять ниже, в том числе во II томе книги.

Все сказанное выше в общем и целом есть ничто иное, как азбука марксизма. Ее надо помнить, но она недостаточна, ибо современный марксизм существенно развил эти представления. В частности, он показал, что названные взаимосвязи характерны преимущественно для развитого, «классического» состояния способа производства, тогда как в реальной истории доминируют переходные состояния - генезиса и «заката» этих систем - для которых характерны особые закономерности (мы об этом уже писали в Прелюдии к нашей книге и I части этого тома, и поэтому здесь развивать данный тезис не будем).

Что касается социальной структуры общества, то классический марксизм, унаследовав от французского либерализма теорию классовой борьбы, никогда не сводил все социальные взаимодействия к противостоянию классов. Что же касается современного марксизма, генетически всеобщим основанием которого является исследование процесса снятия «царства необходимости» (пространства-времени социального отчуждения), а не только капитализма, то он принципиально многопланово анализирует систему социального структурирования современного общества. Как мы подробнее покажем во II томе на примере позднего капитализма, производственные отношения формируют не весь облик общества, а лишь основные социальные страты (разные в исторически различных типах обществ, при капитализме это прежде всего классы) и основные, базисные параметры их взаимодействия, равно как и экономические основы, содержание политической системы - то, какой общественной страте (классу) принадлежит реальная власть в том или ином социуме и т.д.

При этом, специально повторим, наличие обратного влияния социальных интересов и политики на экономику относится к аксиомам марксизма. В рамках нашей парадигмы давно и достаточно четко показано почему, как, в какой мере и что в социально-политической жизни детерминируют производственные отношения, равно как и то, почему, как, когда и в какой мере социальные интересы и политика оказывают обратное (в некоторых условиях - решающее) влияние на экономические процессы (последнее, как мы писали выше, особенно типично для трансформационных состояний).

Все сказанное выше - не более чем некоторые «реперные точки» марксистской теории способа производства, хорошо известные в прошлом любому грамотному студенту советского университета. Но даже эти азы, как правило, игнорируются критиками марксизма и, что греха таить, мало используются современными марксистами.

Во-вторых, марксизм отвергает односторонний экономический детерминизм и акцентирует наличие не только прямой (материальнотехнической и социально-экономической) детерминации, но и обратного влияния нематериальных, «духовных» параметров (их принято относить к кругу «цивилизационных») на социально-экономическое развитие и материально-технический базис. Более того, марксизм показывает, где, когда, как и почему в обществе доминирует первое или второе.

Начнем с самого больного пункта - идеологии. Она в марксизме рассматривалась всегда как результат духовного производства¹⁵⁶

, продукт интересов господствующего класса, выдаваемый в антагонистических системах, где идеология по определению есть превратная форма общественного сознания, за некие вечные и «естественные» духовные ценности. Соответственно, эти базисные детерминанты при посредстве идеологии определяют и базисные ценности, мотивы и стимулы деятельности и поведения человека в различных обществах.

Именно их зачастую выдают сторонники цивилизационного подхода за якобы «естественные» духовные «скрепы» цивилизаций.

Между тем историкам хорошо известно, что в условиях племенного строя нормой и для Европы, и для Азии, и для жившей тогда своим изолированным миром Америки был приоритет интересов социума над интересами личности, причем первые выступали в форме некой вечной, естественной и нерушимой традиции, освященной тысячелетиями предшествующей эволюции. В добуржуазных обществах (и в Европе, и в Азии, и в матушке-России) абсолютно «естественными» и казавшимися тогда вечными социальными и духовными нормами были и сословное неравенство, и крепостничество, включая право дворянина продать, купить, избить (а то и убить) своего холопа и т.п.¹⁵⁷ В условиях рынка качество жизни и азиаты, и европейцы, и россияне измеряют деньгами.