Гнев Тиамат

— Из тех, о ком мне известно — нет. — Чава налила себе чашку кофе. — Ты знаешь подполье лучше, чем я, но...

— В таких случаях их могут просто взять из резервных копий, — сказала Наоми, принимая чашку. Она уже начала привыкать к кофе из френч-пресса Чавы. Напиток получался крепкий и горький, и иногда в нём оставалось немного кофейной гущи. Наоми обнаружила, что он нравится ей больше нормального кофе из распределителя на корабле. — Но тут, похоже, кому-то удалось добраться и до бэкапов. Внести туда то, что хотят, в качестве официальной истории.

— Я так и подумала. Возможно, какая-нибудь наша ячейка действует независимо. Или гражданские перехватили инициативу. Или преступники. Чёрт возьми, да может, и лаконийцы воспользовались возможностью скрыть что-то, чего натворили, и обвинить нас. Однако неважно, кто это, но до сих пор они не рисковали идти на такое, а теперь решились. И что происходит? Повсюду что-то подобное.

Децентрализацию власти астеры проводили с самого начала, когда возможность отдавать приказы превосходила возможность принуждать к их исполнению. В те давние дни радикализма старый Рокку говорил, что внутряки — как меч, который бьёт со всей силы и крушит всё в месте удара. А Пояс подобен воде, способной выталкивать одновременно и отовсюду.

Гибель «Бури» на самом деле ничего не меняла для остальных систем за пределами Сола. И не похоже, чтобы Дуарте хотел отправить военный корабль-убийцу планет разбираться с подозрительной потерей данных. Что изменилось — так это уверенность людей в системе, а неопределённость создавала в ней новые дыры и трещины, и новые перспективы.

Лакония сильна тем, что имела единое видение, за всем стоял единый блестящий ум. Подполье, как до него АВП, имело, наверное, столько мнений, сколько в нём людей. Наоми, даже как номинальный лидер — лишь один из множества голосов. Контроль Дуарте был ограничен. Когда в ограниченный промежуток времени происходит много событий, его внимание может рассеяться. В этом его слабость и их сила.

— А ещё появляются новые контакты, — сказала Наоми. — После первого отчёта получен ещё десяток.

— Это хороший знак. Люди чувствуют изменение ситуации.

— Некоторые — да, — сказала Наоми. — Но кое у кого другие намерения. Я много месяцев придумывала, как внедрить наших, чтобы их нанимали лаконийские менеджеры. Они могут проделать то же самое с нами.

— Я буду осторожна, — ответила Чава. — Наведение справок, наблюдение за новыми рекрутами, тестовые задания. Вот это всё. Я никому не позволю пробраться через задний шлюз.

— И всё же они пролезут, — сказала Наоми. — Тестируй и тех людей, кому доверяешь. Делай это случайным образом. И пусть кто-то присматривает за тобой. Это как проверять герметичность застёжек скафандра. Все проверены, всё должно быть нормально. Контроль всех и всего должен стать привычкой. И будьте готовы к карательным акциям. Они грядут.

Чава отхлебнула кофе из чашки и кивнула.

— Я хочу, чтобы ты осталась. Ну, то есть, здорово, что я опять смогу приглашать друзей в дом, но... я рада, что ты жила здесь.

— Несмотря даже на смертельный риск для тебя?

Чава умела хмуриться, просто наморщив лоб.

— Может, как раз из-за этого. Для менеджера по найму кораблей я, наверное, слишком завишу от адреналина. Если бы не ты, я бы рванула в отпуск.

Наоми покончила со своим кофе, в последний раз отставила белую фарфоровую чашку и обняла Чаву на прощанье. Всё её имущество уже лежало в туго завязанном пакете у двери. Он легко поместился подмышкой. Наоми в последний раз окинула взглядом жилище Чавы. Кухня, гостиная, коридор к спальне, которая так недолго была её. Но всё же настолько долго, что за то время всё изменилось как минимум дважды.

Комок в груди у Наоми — не печаль о том, что она всё это покидает. Ей нравилась Чава, и жить здесь было приятно, но это не дом. Вот о чём она тосковала — о своём собственном доме. О людях, которых знала дольше, чем по нескольку недель каждого. Ещё больнее потому, что когда-то у неё это было. Был дом, и была семья. Она никогда не перестанет по ним скучать.

Кары в тоннелях базы Оберон ходили каждые семь минут, указатели и дорожные знаки понятные и грамотно разработанные. Совсем несложно было добраться к докам от дома Чавы, а потом от доков — к маленькому кораблю, снятому на поддельное имя, привязанное к несуществующей корпорации, и застрахованному по фальшивому полису.

Оберон был мишенью, и не только как процветающая колония. Любой лаконийский анализ трафика мог выдать высокую загрузку врат Оберона — из-за «бутылок» подполья. Теперь, после гибели «Бури», предпримут ответные меры, и ни Наоми, ни Чава, ни остальные контакты высокого уровня не сомневались, что часть репрессий достанется Оберону. А лучший способ пережить удар астероида — не находиться на этой планете.