Гобелен с пастушкой Катей

Понятное дело, для подозреваемой такая фраза — явный перебор, двадцать два очка. Соответственно тому, Марику никто не подозревает. У нее отсутствует мотив, это прежде всего. Нельзя же ее вообразить родственницей погибшей школьницы. Я даже спросил у эскулапа, та была под простой русской фамилией, без этнических отклонений, насколько доктору известно. За двоюродных и троюродных он ответственности не несет. Во-вторых, последние полгода Марики в Москве не было, недавно она вышла замуж за башкирского деятеля и уехала с ним в Уфу. Так что Муратов погиб в ее отсутствие. Ее новый супруг, бывший ученый-фольклорист, ныне восходящая звезда национальной политики, сочетает преданность знамени пророка с западной ученостью и прогрессизмом, пойдет далеко, судя по всему. О нем леденящая кровь деталь: они встретились с Муратовым однажды, и башкирец сказал, что ангел смерти Азраил стоит за плечами Муратова, посоветовал Вике поберечься.

Вот такой урожай я пособирал на твоей кладбищенской ниве, выявил восточную красотку, но пристегнуть ее к жатве смерти не сумел, Марику вовремя увезли в Уфу. Анвар Закиров, может статься, имел мотив убрать Льва, но возник после его смерти — полный тупик, и ангел Азраил отнюдь не улика. ОК, Азраил и Марика себя исчерпали, Муратовское дело мы с тобой прикрыли, смею полагать. Если обнаружишь другие мертвые тела, то неси к Шапошникову, я больше не принимаю. Однако Вику не запамятуй приветить, авось, между делом издашь нечто путное хоть раз в жизни.

Так мы закрыли конечный пункт в программе, отдали последние почести подружке и поехали отвозить меня домой. Валентин высадил меня из «Волги» у подъезда и заходить не стал, заявил, что предчувствует ужасную сцену, которую я устрою бедняге Гарику, и не желает попадать под тяжелую руку.

— Азраил, ангел смерти, да минует тебя! — вычурно простилась я с Отче. — По крайней мере от моей руки. Уговор дороже денег, ни одного покойника более, обещаю и клянусь!

— Хотелось бы надеяться, — скептически проговорил Отче и как в воду смотрел.

Наше объяснение с Гариком состоялось в тот же вечер, как предчувствовал Отче, но исключительно по моей небрежности. Уезжая разоблачать Отче Валю, я оставила открытую шкатулку с документами на журнальном столике. Бизнесвуман, одним словом, определил бы Отче.

Я не собиралась обсуждать с Гариком проблему вынужденного брака, но рассеянность разрушила заговор взаимного умолчания. Моя позиция в последующем обсуждении была проста, какие, право, пустяки, спасибо вам, друзья мои, что хорошо придумали, комедия получилась в духе семнадцатого века, с переодеваниями и мнимыми браками, как театральная критикесса — одобряю.

Отношение Гарика к комедии браков и ошибок получилось более сложным. С одной стороны он видел, что получен оптимальный вариант, но вот с другой… Ему казалось, что было бы честнее и достойнее схватить меня в охапку и скрыться куда-нибудь под руководством Сурена, а не прятаться под чужим именем. Тем не менее, Гарик знал, что романтический увоз в чужие края без гарантий жилья и работы вряд ли мне проимпонирует и возможен как крайнее средство для спасения жизни, а вовсе не его мужского самолюбия.

Лично для себя Гарик нашел выход из тупиковой ситуации. Он декларировал, что с момента заключения фиктивного брака сам принимает брачные обязательства по отношению ко мне, не требуя взаимности. То есть — я, как знаю, а он — на мне, выходит, женился. Так он моим предкам, помнится, обещал!

Истинное удовольствие в сложившейся ситуации получила лишь подруга Верочка. В ближайшее воскресенье, когда я примчалась к ней на свидание на скамейку у Крымского моста, Веруня смеялась до слез и плакала от восторга.

— Малышева, знаешь, кто ты теперь? — всхлипывала она. — Ты, радость моя — двоемужница! Господи, слово-то какое, но ты как хочешь, никуда не денешься.

Помнишь, мне рэкетиры заливали, что Витька — двоеженец, когда мы с тобой в подвале сидели. Ты не верила и правильно делала, я бы не пережила. А теперь придется мириться с мыслью, что моя лучшая подруга — это самое и есть!

После чего Вера смеялась и плакала заново, не ведая, что супруг Виктор у неё реальный двоеженец, а брак их юридической силы не имеет. Чужие тайны я хранила гораздо лучше, чем собственные.

Глава 22

Еще две недели тянулись долго, но пролетели в мгновенье ока. Где-то посередине я проводила Ирочку с племянником к Борису в Штаты, с ней послала письма к Жанин и Октавии. В письмо для Октавии я вложила записку от Юрия Всеволодовича Скоробогатова. Художник отыскал меня сложными путями и спросил, будет ли удобно, если он поблагодарит заокеанскую девушку за запоздалые сведения и соболезнования, ее вина минимальна, а раскаяние искренне. Соответственно и самой пришлось черкнуть Октавии благовоспитанное письмецо, не мытьем, так катаньем послание в Штаты на имя Октавии Грэм состоялось, меня не минуло. Жанин я слала миллион приветов от друга Поля, сообщала о скромном увенчании наших трудов и просила передать Ребекке Уайтстоун, что я провела в жизнь наши идеи и неизменно тепло о старушке вспоминаю.