Год гнева Господня (СИ)

— Я весьма рад, что оказался в вашем гостеприимном аббатстве, отец настоятель — ответил Ивар. — И не имею никаких жалоб.

— Это хорошо, очень хорошо. Над какой книгой ты сейчас работаешь?

— Брат старший певчий дал мне переписывать какую-то рукопись про переписчиков. Кажется, у ней нет названия.

— А кто сказал, что у книги должно быть название? Или что у ней должно быть только одно название? И разве у самой великой из книг имеется название? Названия, nomina nuda, лишь затуманивают взор читающего, надевают на него некое подобие шор, направляя мысль его по предзаданному, порой весьма зауженному или даже неверному руслу.

— И все же немного странно переписывать рукопись про переписчиков.

— Что же в этом странного? — возразил аббат. — Ведь почти все книги пересказывают другие книги, так или иначе. Все, кроме Священного писания, разумеется. Хотя кто знает: быть может, у ангелов, передавших нам священные тексты, тоже имелись свои книги. Как бы то ни было, переписывание книг, как справедливо замечал Петр Достопочтенный, уже тем полезно, что позволяет взращивать плоды духа и замешивать тесто для небесного хлеба души. Такоже Святой Иероним Стридонский проповедовал, что занятие сие есть отличный способ одолеть праздность и плотские соблазны, удерживая себя на пути спасения души своей.

Аббат отпил красного вина из малахитового гоблета,* после чего продолжил:

[*Средневековый предшественник бокала и фужера]

— Однако же я скажу старшему певчему, чтобы уже сегодня дал тебе другую книгу, из тех, что были привезены мною из Милана. Да, недешево обошлись они мне и нашему аббатству, — аббат ненадолго задумался. — А доводилось ли тебе читать труды таких ученых мужей, как Аль-Бируни, Авиценна или учитель его Аль-Масихи?

— Доводилось, отец настоятель, — ответил Ивар. — Как и трактаты хорезмийца Аль-Джурджани и андалусийца Ибн-Хатиба.

— Вот как?! — поднял брови аббат. — Это хорошо, это очень хорошо! А не знаешь ли ты, например, что может означать слово «синдж»?

— Похоже на персидский, — задумался Ивар. — Персидский мне мало знаком, тут нужно смотреть на смыслы соседних слов…

Договорить Ивару не дал служка аббата, худощавый старичок в замызганной длиннополой рубахе, неожиданно возникший на пороге гостевой комнаты:

— Отец настоятель, там пришел городской стражник, от городского прево. Хочет поговорить с вами про того кагота, что зарезали у церкви.

— Да-да, мне уже доложили, — нахмурился аббат. — Передай, чтобы ступал сюда.

Аббат де Сермет жестом дал понять своим сотрапезникам, что он не против их присутствия при разговоре с человеком прево. Вскоре на пороге комнаты появился тот немолодой усатый стражник, которого Ивар уже видел у церкви Сент-Круа два дня назад, сразу после убийства. Стражник подошел к аббату за благословением, затем, отступив на пару шагов, быстрым взглядом окинул неубранный стол, сглотнул слюну и с важным видом произнес:

— Отец настоятель, мессир прево послал меня к вам, чтобы забрать тело убитого.

— Вот как? — изобразил удивление аббат. — И для чего же оно ему?

— Мессир прево арестовал обвиняемую каготку, но обвинитель отказался от обвинения, теперь полагается пронести тело убитого по городу, затем принести его в мэрию, чтобы допросить каготку перед убиенным, — стараясь ничего не упустить, отвечал стражник.

— Я знаю городские порядки, мой дорогой Виллем — так ведь, кажется, твое имя? — спросил аббат. Стражник молча кивнул. — Только я одного не пойму: по какому праву городской прево присвоил себе это убийство? Разве он не знает, что паперть перед церковью Сент-Круа относится к нашему совте?

— Я не знаю, отец настоятель, мне всего лишь велено забрать тело, — словно извиняясь, ответил стражник Виллем.

— Отчего же мессир Ростеги самолично не явился ко мне? Или это ниже его достоинства? А может быть, оттого, что он прекрасно понимает всю неправоту своих притязаний? Я знаю, мэрия ищет любой предлог, чтобы поставить под сомнение нашу юрисдикцию, наши права церковного убежища. Мы уже не первый год судимся с ней из-за того треугольника у сада, что искони принадлежал нашему аббатству. А все оттого, что алчным жюратам приглянулась несчастная таверна c хлебопекарней да лавкой медянщика, что расположены там и пользуются привилегиями нашего совте. Оттого мэрия и затеяла этот нелепый межевой спор, чтобы обложить их своими пошлинами да патентами.

— Но отец настоятель… — робко попытался возразить стражник Виллем.

— Неужели вам мало своих таверн?! — возмущенно продолжал аббат. — Их же сотни у вас! Так нет же, нужно обязательно разинуть рот на чужую копейку!

— Так вы не отдадите тело? — устало спросил Виллем.

— Это не мы должны отдать вам тело, это вы должны немедленно передать нам обвиняемую! Ибо преступление было совершено на территории нашего совте, и, стало быть, подлежит епископскому суду.