Год, какого еще не бывало

        — Я сначала хотел назвать ее Грифф, из-за окраски. Ну, знаете, красное с золотом. Но потом решил, что Сэл лучше.

        — Сокращение от Салазара?

        Гарри, растерявшись, едва успел подавить смешок.

        — В смысле, Слизерина? Да нет, мне это и в голову не пришло.

        Снейп подошел к нему и сел на пол рядом. Гарри немедленно напрягся и, злясь сам на себя, спросил:

        — Ну что, теперь окклюменция?

        — Чуть позже. Мне сначала необходимо расслабиться.

        Он не стал говорить, что Гарри тоже нужно успокоиться: это и так было очевидно.

        — Виски?

        Снейп смерил его долгим взглядом.

        — Не думаю. Давай лучше поговорим. Ты уже задумывался о том, что означает появление у тебя нового питомца?

        — Угу. Вы про змееяз, да?

        — Это магический дар, — кивнул Снейп, глядя на него полуприкрытыми глазами. — Можно с уверенностью предположить, что твоя магия не исчезла.

        — Знаете, я сначала тоже так подумал. Но Дамблдор не считает, что мои способности змееуста — действительно мои, понимаете? Он думает, что я их получил вместе с этим, — он постучал указательным пальцем по шраму на лбу.

        — Я не согласен, — сообщил Снейп, вытянул ноги и прислонился к низкому столику. Гарри сначала уставился на него, потом напомнил себе, что зельевар собирался расслабиться, и, в свою очередь, прислонился к дивану. Теперь он чувствовал себя не так неуютно.

        — Альбус — невероятно умный и могущественный волшебник, — продолжал Снейп. — Тем не менее, его понимание Темнейших Искусств далеко от совершенства. Дар змееуста не смог бы прижиться в тебе, если бы ты не обладал силой, необходимой, чтобы его использовать.

        — Змееяз — Темнейшее Искусство? — ахнул Гарри. — Вы это хотели сказать?

        — Безусловно, хотя не стоит так волноваться. Темнейшие Искусства — далеко не этическое определение. Это лишь подходящий термин для именования такого рода магии, какую можно использовать для наидурнейших целей. Однако ее же можно применить для дел обыденных или во благо. Я думал, ты это понимаешь. Как по-твоему: когда я с помощью подобных заклятий снял со стены тот проклятый портрет — это было злом?

        Гарри помотал головой.

        — Змееяз считается дурной способностью лишь потому, что его часто использовали во зло, — пояснил Снейп.

        — Угу. Волдеморт пообещал Нагини, что она сможет меня съесть, когда он со мной покончит, — содрогнулся Гарри.

        Снейп чуть усмехнулся, и Гарри слегка растерялся от такой реакции, но зельевар почти тут же пояснил:

        — Знаешь, Гарри, довольно трудно обращаться с тобой как с обычным подростком, когда слышишь от тебя подобные вещи. — Он кашлянул и добавил: — Я, впрочем, пытаюсь.

        Гарри оценил его старания и даже умудрился не сказать «спасибо».

        — В любом случае, следовало бы полагать, что ты уже освоился с тем, что владеешь языком змей, — продолжил Снейп. — Ты же знаешь об этом со второго курса, верно? Это не должно бы тебя беспокоить.

        — Угу. Особенно было здорово, когда все думали, что я наследник Слизерина и собираюсь очистить школу от магглорожденных.

        — Маловероятное развитие событий, — согласился Снейп, слегка улыбнувшись, и скрестил руки на груди.

        — Если не считать разговора с питоном в зоопарке, когда мне было десять, — начал Гарри, — я слышал змееяз только от любимицы Волдеморта, от василиска и от той змеи, которую сотворил Малфой. Не сказать, чтобы все это меня воодушевило.

        — Тогда разговаривай с Сэл чаще, — посоветовал Снейп. — Тебе следует освоиться с талантами, которыми ты обладаешь, Гарри. Они часть тебя, что бы ни говорил директор.

        — Давайте лучше заниматься, профессор, — вздохнул Гарри, которому надоел этот разговор.

        — Одну минуту. Гарри, ты знаешь, чем на самом деле занимался твой отец?

        Гарри фыркнул, думая, что Снейп, похоже, слышал куда больше, чем показывал.

        — А он хоть чем-нибудь занимался? — язвительно спросил он. — Учитывая, что у Поттеров было больше денег, чем многие сочли бы приличным?

        — Это мнение Люпина, нет сомнений. Не стану отрицать, что Джеймс был богат или что мне мало нравилось, как он обращался со мной в школе. То, что ты на него похож, повлияло на меня с первой же встречи... и на долгие годы, Гарри. Но представление, которое ты составил, заглянув в мой думосброс... не слишком оно хорошо.

        — Да что вы говорите! — запальчиво воскликнул Гарри. С каждой секундой чувствуя себя все более неловко, он подвинулся на то место, где они сидели в прошлый раз, и попытался сменить тему: — Давайте заниматься?

        Снейп встал, взял его за руку и заставил подняться, а потом чуть наклонился, так что теперь они смотрели друг другу в глаза.

        — Вот что я тебе скажу, Гарри, — объявил он. — Думосброс не объективен. То, что ты видел, — это мои впечатления от того дня. Безусловно, в них есть своя правда... но и свои недостатки. И главное — ты видел один день из целой жизни.

        — Но Сириус сказал, что они все время вас донимали! — возразил Гарри.

        — Это правда, но тот день был особенно неприятен, — признал Снейп. — Джеймс выглядел, мягко говоря, дурно, но ты сделал вывод, что в нем вообще не было ничего хорошего. Это... — зельевар откашлялся. — Это не так.

        Гарри фыркнул.