《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

Малюта доложит, что тот подонок отделан. Иоанн коротко кивнёт. То не будет ни знамением одобрения, ни сожаления, лишь безмолвный приказ не молвить и слова о том, отныне и впредь.

…

Не всем уж было суждено встретить этот рассвет, и в том есть какое-то горькое упущение. Светлело с каждым днём всё раньше, и хоть морозы не отступали от владений своих – реки по-прежнему были окованы в лёд, а снег укутывал своим плотным одеялам дали.

Но всё же нынче, обращая голову к небесам, люди видели светлое полотно, раскинувшиеся бесконечно широко, охватывающее своим безграничным куполом целый мир. Ныне странники успевали засветло проделать более долгий путь, прежде чем холод и мрак ночи настигал их в лесной чаще или на равнинах с мелколесьем вдоль дорог.

Ныне раннее солнце заливалось мягким малиновым светом, преисполняясь золотого сияния. Нежная заря застала гонца прямо подле ворот Александровской крепости. Привратник тотчас же впустил всадника, и тот въехал во двор, осаждая свою изнурённую лошадь. Животное тяжело дышало, поднимая в воздух столб пара.

Гонец спешился, но один лишь взгляд на каменную лестницу пробивала его до дрожи. Перемолвившись с конюшими, которые приняли уздцы лошади, посланник глубоко вздохнул и направился во дворец.

Но едва ли он заметил чью-то громоздкую фигуру, прогуливающуюся во дворе, тотчас же метнулся с лестницы. Гонец тотчас же узнал опричника, и почти с ходу рухнул в ноги.

- Алексей Данилыч, благослови господь вас и семью вашу! – взмолился гонец.

Его дыхание ещё не восстановилось с долгой дороги, оттого слабый голос его хрипел, точно сорванный.

- Да полно в снегу-то валяться, право! – Алексей подхватил за плечо гонца, поднял с земли, да отряхнул ручищею своей. – Какая нужда у тебя?

- Барин, помилуйте! – вновь взмолился гонец, доставая из внутреннего кармана письмо. – Государю передать надо…

- От кого же сие послание? – спросил Басманов, уж было потянул руку свою.

- От Курбского Андрея… - ответил гонец.

От того имени Алексея точно огнём обожгло. Одёрнул руку он, да помотал головою своей.

- От изменника-то? От Иуды этого проклятого? – спросил Басманов, точно сам у себя.

- Страшусь я гнева государева… - обречённо вздохнул посланник.

- Кто ж не страшится? – произнёс Алексей, заглядывая за плечо гонца, заметив чей-то силуэт, выходящий с конюшен.

Напрягая глаза свои, прищурил Басманов густые брови, вглядываясь в того мужчину. По чёрному одеянию Алексей тотчас же распознал опричника, но боле он сказать не мог, покуда фигура не приблизилась несколько к ним, подходя к каменной лестнице.

То лицо быстро распознал Басманов, ибо лишь двое при дворе брили бороды – то был его сын али немец. По росту да по походке отец точно признал, что не сын его ныне восходит по лестнице, стало быть, то был чужеземец.

«Латин же не смекнёт, что за Курбский вовсе…» подумалось Алексею, да мысль та придала улыбку выражению лица опричника.

Гонец заметил пристальный взгляд Басманова да и обернулся.

- Того барина звать Андреем Владимировичем. Немец он, не наш. – указал Алексей. – Ежели и не смекнёт, что за Курбский, того гляди, он и передаст письмо государю, и не сыщешь гнева царского на голову свою.

- Благодарю вас, барин! – пламенно бросил гонец, кланяясь в пол.

Не тратя ни мгновения, бросился посланник вслед Андрею, спешно поднимаясь по каменным оледенелым ступеням.

Алексеем же овладело любопытство, с коим он и наблюдал за тем, как гонец окликнул немца. Завязалась короткая беседа. Басманов не мог слышать слов, но видел, как немец-таки принял послание.

Пожав плечами, да усмехнулся самому себе.

…

Немец поднялся в свои покои и переменил своё облачение, дабы предстать на совете в должном облике. Сборы его не заняли много времени, и через несколько минут уж отправился в тронный зал.

Когда он переступил порог, первым делом заприметил молодого Фёдора Басманова, с которым более всего находился в свойстве. Юноша стоял, опершись спиной на стол да скрестив руки свои на груди. Фёдор, точно утомлённый вечною строгостью уставного облачения своего, лишённого украшательств, ныне предстал перед советом в синем кафтане, что так и мерцал жемчугом да мелким бисером в отблесках свечей. В левом ухе поблескивала длинная серебряная серьга каплевидной формы.

Заметив друга своего, Фёдор ответил улыбкой да коротким кивком головы.

- Государь ещё не явился? – спросил Андрей, оглядывая собравшихся думных бояр да опричников.

- Всё в трудах наш великий государь. Обождём. – пожал плечами Басманов.

Немец оглядел украшения на одёже юноши, и, если и хотел изъязвить что, то воздержался, махнув рукою. Фёдор вскинул бровь, точно заметив, что друг его не высказал мысли своей, быть может даже остроумной, но Андрей сохранил молчание, вглядываясь в лица собравшихся.