Голос блокадного Ленинграда

Путешествие. Путевка.Изучение пути.И на каждой остановкетак и хочется сойти!В полдень еду, в полночь еду,одинешенька-одна.Только дым летит по следу,только легкая весна.И висит в окне вагонабезбилетная звезда.Сквозь пустынные перроныпробегают поезда.Поезда меридианыперешли наискосок,бьются ложечки в стаканах,точно кровь звенит в висок.И бормочут вслух колеса,

и поют в любом купе,и от самого откосазолотая кружит степь.Если просят — запеваю,не попросят — помолчу.Никого не вспоминаюи открыток не строчу.Не гуди ты, сердце злое,ты свободно, ты одно.Перестукнется с тобоювстречный поезд за окном.Только поезд, — мы не встретимни зазнобы, ни тоски.Только марево да ветер,зеленые огоньки…

1933

Встреча

На углу случилась остановка,

поглядела я в окно мельком:в желтой куртке, молодой и ловкий,проходил товарищ военком.Я не знаю — может быть, ошибка,может быть, напротив, — повезло:самой замечательной улыбкойобменялись мы через стекло.А потом вперед пошел автобус,закачался город у окна…Я не знаю — может быть, мы обапожалели, может — я одна.Я простая. Не люблю таиться.Слушайте, товарищ военком:вот мой адрес. Может, пригодится?Может, забежите вечерком?Если ж снова я вас повстречаюв Доме Красной Армии, в саду

или на проспекте — не смущайтесь,—я к вам непременно подойду.Очень страшно, что, случайно встретив,только из-за странного стыда,может быть, вернейшего на светедруга потеряешь навсегда…

1934

Память

О девочка, все связано с тобою:морской весны первоначальный цвет,окраина в дыму, трамваи с бою,холодный чай, нетронутый обед…Вся белизна, сравнимая с палатой,вся тишина и грохот за окном.Все, чем перед тобою виновата,—работа, спешка, неуютный дом.И все слова, которые ты зналаи, как скворец, могла произносить,

и все, что на земле зовется «жалость»,и все, что хочет зеленеть и жить…И странно знать и невозможно верить,что эту память называем смертью.

1934

КИРОВУ

Мы с мертвыми прощаемся не сразу:все не смириться сердцу, не понять…К зиянью смерти не привыкнуть глазу,устам не разомкнуться, не сказать.И в миг прощанья с гордым и любимым,когда сквозь город двигался лафет,«Да!» — грозно говорил рассудок,                                «Нет!» —ответила душа неукротимо.

Декабрь 1934

Город

1