Голоса советских окраин. Жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве

В Москве у нас не было горячей воды. Условия были не очень. Нам было тесно, но [мои товарищи по коммуналке] были добродушными. Ты всегда знаешь, что тебя ждут дома и откроют тебе дверь, когда ты придешь. Это было тепло, настоящее тепло, которое покрывало все остальное. Когда я возвращалась домой после учебы, они спрашивали меня, как прошел день. Сегодня всем было бы наплевать. Сейчас соседи по комнате не будут садиться рядом и расспрашивать тебя о твоих проблемах. Я рассказывала [соседям по квартире], что не сдала экзамены, и они меня утешали и подбадривали. Они говорили мне, что я сдам в следующий раз[756]

.

Теплота, доброта и дружба – вот ключевые аспекты «советской мечты». Взаимопонимание и взаимная привязанность смягчали необузданный индивидуализм борьбы за успех и процветание, что было характерно, как им тогда казалось, для Запада, а сейчас проявлялось и в постсоветском мире. Пример Людмилы демонстрирует усилия нового круга друзей не только интегрировать Асинадзе в Москву, но и включить черты ее грузинской идентичности в жизнь «столицы для всех». Прошли годы после того, как по приезде Асинадзе удивлялась тому, что никто в Москве не носит черную одежду после смерти друзей или родственников, и вот Людмила поехала вместе с ней в Грузию – на похороны ее отца.[757]

.

Она пришла и была одета в черное, с черным платком на голове. Мои соотечественники были удивлены, но в хорошем смысле. Это был большой знак уважения. Когда мы вернулись в Москву, она продолжала ходить в черном. Она носила его целых сорок дней. Соседи спрашивали ее, что случилось. Почему она была одета в черное? Она отвечала, что мой отец умер и что она уважает эту традицию. Позже она попросила меня так же скорбеть по ней, когда она уйдет из жизни[758]

.

Асинадзе и Кудубаев приобретали друзей и строили отношения, не связанные с региональной идентичностью, но дававшие им поддержку, которую многие другие мигранты считали важным компонентом связи внутри землячеств. Многие отношения, сложившиеся при первых после приезда знакомствах, играли важную роль на протяжении всего их пребывания в Ленинграде и Москве.

Статус и города

Существовало множество способов получить документы, которые позволяли легально оставаться в Ленинграде и Москве в течение длительного срока, даже несмотря на то, что мигранты не соглашались с необходимостью надлежащего оформления соответствующих документов. Безусловно, наиболее распространенным видом документа, подтверждающего право находиться в городе, была прописка, о которой мы уже говорили в главах 1 и 4. Студенты и специалисты, приглашенные на работу или учебу в две столицы, легко могли получить прописку, демобилизованные солдаты, отслужившие в регионе, как потенциальная квалифицированная рабочая сила, по-видимому, тоже получали прописку практически по одному запросу[759]. Другие мигранты – те, кто приехал по собственной инициативе, у кого не было финансирующей организации, – должны были решить, как поступить со своим статусом незарегистрированного гражданина, если рассматривали вопрос о более длительном пребывании в городах. Среди прочих незарегистрированных приезжих были сезонные торговцы и строители, фабричные рабочие и работники сферы услуг – все они принимали индивидуальные решения относительно статуса проживания. Объем усилий, затрачиваемый на получение прописки, определялся наличием связей и желаемым уровнем комфорта. Правила подачи заявления об изменении статуса проживания были непонятными, а правоприменение осуществлялось непоследовательно, но отсутствие нужных документов могло вызвать осложнения – как практические, так и психологические, поскольку это мешало развитию чувства принадлежности к городскому сообществу.