Горькое похмелье

– Это шо ж, тебе такой приказ от начальства вышел?

– Начальство послало дивизию пробиваться на Брянщину. На фланге группы Якира. Нас разбили. Мой полк случайно уцелев. Прослыхали, шо ты тут недалеко…

– Выходит, ты дезертир, – засмеялся Махно.

– Можно и так сказать.

– Ну, раз такое дело – ставим на довольствие!..

Ночью у костра, где собрались почти все махновские командиры, Глыба спросил у Нестора:

– И долго мы, батько, будем от Деникина тикать?

– Шо, мало от него по морде получил?

– Не в том дело. Хлопцы недовольни. Хотять за своих помстыться.

– У тебя полк, Глыба! Иди, мстись!

– Так боеприпасу нема… Може, позычишь трошкы?

Махно не ответил. Только усмехнулся и вывернул пустой карман.

В наступившей тишине раздался голос брата Нестора Саввы:

– Шось Маруська Никифорова не вертаеться. Недавно мы з нею пид Крывым Рогом встрелись. На Джанкой подалась. Сказала, убью Деникина и вернусь. Хочу, сказала, батьку в очи подывыться.

– Не подывиться, – тихо сказал Калашник. – Высыть в самому центри Симферополя на фонарному стовбу. Аккурат супротив губернаторского дому. Слащёв повисыв.

Помолчали. Тишину нарушил Махно. С печалью в голосе произнес:

– Смела была анархистка… Без головы, но с душой…

– Казалы, замуж выйшла. Успела! – вздохнул Сёмка Каретников.

– Ага. Успела. Рядом с нею висит, Витек Бжостек. Знаменитый террорист, из полякив. Его по всему свету розыскувалы, – добавил Калашник.

– Видная була баба, чего там, – вздохнул Щусь. – На такой любой бы женился… Вечна ей память!

– Так скилькы ж мы будем отступать? – возвратился к прерванному разговору Глыба.

– Нарисуй ему картину, начштаба! – попросил Махно Черныша. – Может, поймет, в какой капкан он сдуру влетел.

Черныш развернул карту:

– Деникинцы гонят нас, как паны на охоте. Сзади «загонщики» – три офицерских полка. А по бокам – части слащёвского корпуса. Зажать они нас намереваются вот здесь, между Ятранью и Синюхой… Основные силы у них – против нашего движения и на флангах. Наша задача – извернуться задом наперед и ударить против. Неожиданно. Быстро. Чтоб главные силы Слащёва не успели прийти на помошь. И тогда мы снова прорвемся туда, откуда пришли. Резервов у белых там нет: они нас там не ждут.

– И скилькы их? – спросил Глыба. – «Загонщикив» цых?

– Я ж сказал: три полка. Из добровольцев. Нас крепко побольше, но… Но перед нами два препятствия: мало оружия, нема пушек, нема боеприпасов, и обоз… раненые. Словом, нет огня и нет маневра. Мы как жеребая кобыла – даже хромый волк догонит.

– Ну и як же воевать? – спросил Глыба, глядя на Махно.

– Думаем, – ответил Нестор. – Думаем, як и рыбку сьесть и… Может, до чего-то и додумаемся.

Ночью вернулся с задания Лёвка Задов, склонился к Нестору, что-то ему долго шептал. Махно оживился, усталые глаза загорелись.

– Хороши новости, батько? – спросил Щусь. Они все еще сидели возле костра, пекли картошку: с продуктами тоже было не густо.

– С петлюровцами договорились. С утречка встречаемся. – Нестор перевел взгляд на Глыбу: – Если будет все так, як задумано, завтра особо нетерпеливые могут идты в наступление. Мы поддержим.

Пламя костра освещало маленькую крепкую фигурку Нестора, его большую голову, смеющиеся и вместе с тем злые глаза.

Ранним утром на разъезде между Генриховкой и Гайвороном они увидели пышущий паром бронепоезд «Вильна Украина». Броневагоны. На соседнем пути – два товарняка, из которых выглядывали разномастно одетые солдаты в папахах со шлыками.

Тачанка с Махно, Задовым и Чернышом подкатила к салон-вагону, возле которого их уже ожидал петлюровский военачальник Суховерхий.

– Здравствуйте, пан генеральный хорунжий, – поздоровался Махно. – Давненько не бачилысь.

– Якбы й николы не побачилысь, я б не печалывся… Бачите, як получилось. Отказалысь бы тоди од своих сумасбродных идей, и мы б з вамы зараз встрилысь не тут, а де-небудь пид Луганском. А то и в Киеви, пид торжественный звон колоколов. И вы б не помощи у нас просили, а булы б хозяином края.

– По-моему, вы все ще за Катеринослав сердытесь? – Нестор вспомнил, что Суховерхий в совершенстве владеет русским. – Плюньте! Тогда, извиняюсь, мы врагами были, а сейчас – союзники. Иное дело… К сожалению, у нас нет времени для долгих разговоров. За нами по пятам следуют слащёвцы.

– Не только по пятам, – усмехнулся Суховерхий. – Они вас почти окружили.

– И шо ж тут веселого? – спросил Нестор.

– Для вас веселое только то, что завтра Слащёв ударит и по моим войскам. Вам будет немного легче.

– Як будет, так и будет! – Нестор решил перейти к делу. – Все як договорено?

– Боеприпасы доставлены. Но в небольшом количестве. А раненых заберу всех.

Махно покачал головой:

– Понимаю. Раненых, как выздоровеют, надеетесь взять себе, а боеприпасы приберегаете.

– Возможно, и так, – продолжил «союзнический» разговор генеральный хорунжий. – На войне все хитрят… Хотел было встретиться с вами Симон Васильевич. Но раздумал. И знаете, почему? Он, видите ли, узнал печальную историю вашей встречи с атаманом Григорьевым.

Махно как будто и не заметил издевки: