Götterdämmerung: стихи и баллады

Я встревожен, вашу мать,Бьюсь головой об стену,Боюсь Францию отдатьЖан-Мари Ле Пенну.Он ведь против нацменьшинств,Против пидарасов.Сволочь злобная, фашист,Ветеран спецназа.Стонет майская траваПод солдатской бутcой.Ну, французский буржуа,Ты совсем рехнулся.Лучше б ты бросал свой листЗа Фортейна Пима.Пусть тот тоже был нацист,Но хотя бы пидор.А голландский демократУкокошил гада.Весь свободный мир был рад,Так ему и надо.Слышу я “Лили Марлен”,Слышу я “Хорст Вессель”,

Вижу, как сидит Ле ПеннВ президентском кресле.Вы попомните меня,Изберете гада.Будет, будет вам Чечня,Будет вам Руанда.И поднялся весь Пари,Разогнул колена,Чтобы трахнуть Жан МариХренова Ле Пенна.Против одноглазых рожЗа свободу ФранцииВстал народ всех цветов кож,Секс-ориентаций.Исламист и феминист,Содомит с шиитом,Антиглобалист, троцкист…Все за мир открытый.Выходи, транссексуал,На защиту транса,Воздымай магрибский галлЗнамя резистанса.Восклицал: “Но пасаран!”

Доктор из Сорбонны.И зачитывал КоранШейх в чалме зеленой.И поклялся всем мулла,Что врагам бесстыжимНи “Хамас”, ни “Хезболла”Не сдадут Парижа.Аплодирует народСурам из Корана,А над площадью плыветДым марихуаны.Смотрят радостно со стенНеразлучной паройВниз Усама бен ЛаденРядом с Че Геварой.Новогодние деды,Близнецы и братья,И сплелись две бородыВ сладостном объятье.Раздается в высотеЧерез весь квартал:“Либерте!”, “Фратерните!”

И “Аллах Акбар!”В общем, не прошел злодей,Выпал в маргинальность.Торжество святых идей,Мультикультуральность.Тут истории конец,Прям по Фукуяме,И вообще — полный пиздец,Я прощаюсь с вами.

Экфразис

Октябрьским вечером, тоскуя,Ропщу на скорбный свой уделИ пью я пятую, шестуюЗа тех, кто все-таки сумелОтветить на исламский вызов —Семьсот заложников спасти.И я включаю телевизорИ глаз не в силах отвести.Как будто в трауре невестыВ цветенье девичьей порыСидят чеченки в красных креслах,Откинув черные чадры.Стройны, как греческие вазы,

Легки, как птицы в небесах,И вместо кружевных подвязок,На них шахидов пояса.Они как будто бы заснули,Покоем дышит весь их вид,У каждой в голове по пуле,На тонких талиях пластид.Их убаюкивали газом,Как песней колыбельной мать,Им, обезвреженным спецназом,Не удалось себя взорвать.Над ними Эрос и ТанатосСплели орлиные крыла,Их, по решенью депутатов,Родным не выдадут тела.Четыре неподвижных телаВ щемящей пустоте рядовИсчадья лермонтовской БэлыИ ниндзя виртуальных снов.Сидят и смотрят, как живые,Не бросив свой последний постТеперь, когда по всей РоссииИграют мальчики в “Норд-Ост”.