Говорят «особо опасные»

Вопрос: Что вы думаете о происходящих в СССР переменах, о политике гласности и перестройки? Намерены ли вы принять личное участие в этих новых процессах, в чем видите свою роль и роль различных слоев общества?

Ответ:

О «гласности».

Сегодняшняя наша пресса разительно отличается от той, которая была несколько лет назад. Горбачеву удалось сделать, казалось бы, невозможное: советские люди стали читать советские газеты, тогда как раньше они лишь плевались от бездарности спортивных репортажей. Разрешено писать о многом: о повальном пьянстве, о наркомании (разумеется, при этом не забывают подчеркнуть, что социальных корней у нас все-таки нет). Даже слово «проституция», бытовавшее раньше лишь в секретнейших исследованиях, проводимых по заданию КГБ, перекочевало на страницы наших газет! Много пишут о коррупции, о разложении аппарата…

Иначе говоря: можно критиковать народ, можно — бюрократов и казнокрадов. Неприкосновенны только внутренняя и внешняя политика режима, монопартийная структура властвования в нашей стране. Называть ли все это свободой, называть ли гласностью? Подберите, пожалуйста, слово сами.

И все-таки начавшиеся процессы порождают надежды. Вязкость — закон нашей среды. Предыдущие руководства прекрасно понимали это, запрещая любые протесты, трактуя критику действий председателя колхоза как покушение на родную власть. А теперь движение в вязкой среде началось и многое зависит от нас самих. Горбачев сказал недавно, что нам необычайно трудно развивать критику и самокритику, поскольку у нас нет политической оппозиции (сказано на встрече с руководством Союза писателей СССР). Нынешний лидер подчас имеет мужество сказать, в какое болото зашел наш народ. Беда лишь в том, что, кроме рецепта барона Мюнхгаузена, никакого другого способа вылезти из болота коммунистическая система предложить просто не может. Но выход у нас все-таки есть, только не в прокрустовом ложе идеократической системы. Состоит он в том, чтобы «максимум демократии» (так называет газета «Правда» положение в нашей стране — иногда сегодняшнее, иногда завтрашнее, но никогда, конечно, не ставя под сомнение незыблемость однопартийной системы) рассматривать лишь как начало либерализации, подлинной демократизации нашей жизни. Путь один — создание в стране политической оппозиции. Конечно, прежде всего это дело нашего собственного народа. Получить свободу со стороны — это для великого народа и позорно, и невозможно, но и Западу следует, на мой взгляд, внести свой вклад. Демократия в СССР не может считаться лишь нашим внутренним делом потому хотя бы, что без нее все разговоры о прочном мире просто абсурдны.

Я не могу в узких рамках интервью развить эту тему детально. Но путь из пропасти, в которой мы находимся сами и к которой все еще продолжаем толкать мир, только один: через политическую оппозицию к созданию подлинно плюралистического общества. И потенциал к началу такой работы у нас уже есть.

О «реформах».

На этот вопрос ответить, увы, просто. Попытки есть в самых разных направлениях. Часто их даже «революционными» наши лидеры называют. Реформ же в сколько-нибудь серьезном смысле этого слова — никаких. Очень категорично звучит. Позвольте поэтому на авторитет сослаться, заслуживающий в этом вопросе абсолютного доверия. «…Удовлетворены ли мы нынешним состоянием дел? И тут мы обязаны со всей реалистичностью и прямотой ответить: нет, не удовлетворены». Конечно, такой самокритичности надо только радоваться. Но читаем дальше. «Речь идет о том, что мы сейчас должны мыслить по-новому, действовать по-новому, работать по-новому, осваивать новые подходы в решении новых задач». То есть по истечении двух лет «перестройки» она, по словам самого же Горбачева, все еще в стадии призывов начинать по-новому мыслить…

Чего действительно удалось добиться за эти годы — так это отработать терминологию, очередной партийный эзопов язык выработать. Еще недавно о том, что не сделано по сути ничего, что никакая перестройка даже еще не начиналась, говорилось гораздо более откровенно (например, в выступлении Горбачева в Краснодаре в 86-м году). Но прочтите внимательно новую речь, и вы увидите, что суть та же: серьезных перемен как не было, так по-прежнему и нет.

В чем же, собственно, дело? Перемен хотят почти все, в том числе и руководящая часть полновластно правящего нашей страной партаппарата, а воз — по большому счету — ни с места. Парадокс, казалось бы? А объяснить его крайне просто. Идеология, мертвечина грузом душащим на каждом висит! И неизвестно еще, на ком больше; на Горбачеве с Ельциным или на простом обывателе советском. Семьдесят лет ни для кого из нас даром не прошли.

Важно понять главное: конкуренции коммунизм не терпит ни в идеологии, ни в экономике, ни в культуре. Ни в чем. И способ побеждать у него один. Зато безошибочный — силой.