Граф Монте Кристо 1 часть

Why, Edmond Dantes and myself were intimate friends!" exclaimed Caderousse, whose countenance flushed darkly as he caught the penetrating gaze of the abbe fixed on him, while the clear, calm eye of the questioner seemed to dilate with feverish scrutiny.	Еще бы, да это был мой лучший друг! -воскликнул Кадрусс, густо покраснев, между тем как ясные и спокойные глаза аббата словно расширялись, чтобы единым взглядом охватить собеседника.
"You remind me," said the priest, "that the young man concerning whom I asked you was said to bear the name of Edmond."	- Да, кажется, его звали Эдмоном.
"Said to bear the name!" repeated Caderousse, becoming excited and eager.	- Конечно, его звали Эдмон! Еще бы!
"Why, he was so called as truly as I myself bore the appellation of Gaspard Caderousse; but tell me, I pray, what has become of poor Edmond? Did you know him?	Это так же верно, как то, что меня зовут Гаспар Кадрусс. А что с ним сталось, господин аббат, с бедным Эдмоном? - продолжал трактирщик. - Вы его знали?
Is he alive and at liberty?	Жив ли он еще? Свободен ли?
Is he prosperous and happy?"	Счастлив ли?
"He died a more wretched, hopeless, heart-broken prisoner than the felons who pay the penalty of their crimes at the galleys of Toulon."	- Он умер в тюрьме в более отчаянном и несчастном положении, чем каторжники, которые волочат ядро на тулонской каторге.
A deadly pallor followed the flush on the countenance of Caderousse, who turned away, and the priest saw him wiping the tears from his eyes with the corner of the red handkerchief twisted round his head.	Смертельная бледность сменила разлившийся было по лицу Кадрусса румянец. Он отвернулся, и аббат увидел, что он вытирает слезы уголком красного платка, которым была повязана его голова.
"Poor fellow, poor fellow!" murmured Caderousse. "Well, there, sir, is another proof that good people are never rewarded on this earth, and that none but the wicked prosper.	- Бедняга! - пробормотал Кадрусс. - Вот вам еще доказательство в подтверждение моих слов, господин аббат, что бог милостив только к дурным людям.
Ah," continued Caderousse, speaking in the highly colored language of the south, "the world grows worse and worse.	Да, - продолжал Кадрусс, - свет становится день ото дня хуже.
Why does not God, if he really hates the wicked, as he is said to do, send down brimstone and fire, and consume them altogether?"	Пусть бы небеса послали на землю сначала серный дождь, потом огненный - и дело с концом!
"You speak as though you had loved this young Dantes," observed the abbe, without taking any notice of his companion's vehemence.	- Видимо, вы от души любили этого молодого человека, - сказал аббат.
"And so I did," replied Caderousse; "though once, I confess, I envied him his good fortune. But I swear to you, sir, I swear to you, by everything a man holds dear, I have, since then, deeply and sincerely lamented his unhappy fate."	- Да, я его очень любил, - сказал Кадрусс, - хотя должен покаяться, что однажды позавидовал его счастью; но после, клянусь вам честью, я горько жалел о его несчастной участи.
There was a brief silence, during which the fixed, searching eye of the abbe was employed in scrutinizing the agitated features of the inn-keeper.	На минуту воцарилось молчание, в продолжение которого аббат не отводил пристального взора от выразительного лица трактирщика.
"You knew the poor lad, then?" continued Caderousse.	- И вы знали беднягу? - спросил Кадрусс.