Граф Монте Кристо 1 часть

"My worthy Cocles," said Morrel in a tone impossible to describe, "do you remain in the ante-chamber.	- Коклес, друг мой, - сказал Моррель, - ты побудешь в передней.
When the gentleman who came three months ago-the agent of Thomson & French-arrives, announce his arrival to me."	Когда придет этот господин, который был здесь три месяца тому назад, - ты знаешь, поверенный фирмы Томсон и Френч, - ты доложишь о нем.
Cocles made no reply; he made a sign with his head, went into the anteroom, and seated himself.	Коклес, ничего не ответив, кивнул головой, вышел в переднюю и сел на стул.
Morrel fell back in his chair, his eyes fixed on the clock; there were seven minutes left, that was all.	Моррель упал в кресло. Он взглянул на стенные часы: оставалось семь минут.
The hand moved on with incredible rapidity, he seemed to see its motion.	Стрелка бежала с неимоверной быстротой; ему казалось, что он видит, как она подвигается.
What passed in the mind of this man at the supreme moment of his agony cannot be told in words. He was still comparatively young, he was surrounded by the loving care of a devoted family, but he had convinced himself by a course of reasoning, illogical perhaps, yet certainly plausible, that he must separate himself from all he held dear in the world, even life itself.	Что происходило в эти последние минуты в душе несчастного, который, повинуясь убеждению, быть может, ложному, но казавшемуся ему правильным, готовился во цвете лет к вечной разлуке со всем, что он любил, и расставался с жизнью, дарившей ему все радости семейного счастья, - этого не выразить словами.
To form the slightest idea of his feelings, one must have seen his face with its expression of enforced resignation and its tear-moistened eyes raised to heaven.	Чтобы понять это, надо было бы видеть его чело, покрытое каплями пота, но выражавшее покорность судьбе, его глаза, полные слез, но поднятые к небу.
The minute hand moved on. The pistols were loaded; he stretched forth his hand, took one up, and murmured his daughter's name.	Стрелка часов бежала; пистолеты были заряжены; он протянул руку, взял один из них и прошептал имя дочери.
Then he laid it down seized his pen, and wrote a few words.	Потом опять положил смертоносное оружие, взял перо и написал несколько слов.
It seemed to him as if he had not taken a sufficient farewell of his beloved daughter.	Ему казалось, что он недостаточно нежно простился со своей любимицей.
Then he turned again to the clock, counting time now not by minutes, but by seconds.	Потом он опять повернулся к часам; теперь он считал уж не минуты, а секунды.
He took up the deadly weapon again, his lips parted and his eyes fixed on the clock, and then shuddered at the click of the trigger as he cocked the pistol.	Он снова взял в руки оружие, полуоткрыл рот и вперил глаза в часовую стрелку; он взвел курок и невольно вздрогнул, услышав щелканье затвора.
At this moment of mortal anguish the cold sweat came forth upon his brow, a pang stronger than death clutched at his heart-strings.	В этот миг пот ручьями заструился по его лицу, смертная тоска сжала ему сердце: внизу лестницы скрипнула дверь.
He heard the door of the staircase creak on its hinges-the clock gave its warning to strike eleven-the door of his study opened; Morrel did not turn round-he expected these words of Cocles,	Потом отворилась дверь кабинета. Стрелка часов приближалась к одиннадцати. Моррель не обернулся; он ждал, что Коклес сейчас доложит ему:
"The agent of Thomson & French."	"Поверенный фирмы Томсон и Френч".
He placed the muzzle of the pistol between his teeth.	И он поднес пистолет ко рту...
Suddenly he heard a cry-it was his daughter's voice.	За его спиной раздался громкий крик; то был голос его дочери.