Граф Монте Кристо 1 часть

In the evening, on his return, Franz found a letter from the embassy, informing him that he would have the honor of being received by his holiness the next day.	Вечером, вернувшись домой, Франц нашел письмо из посольства; ему сообщали, что завтра его святейшество окажет ему честь принять его.
At each previous visit he had made to Rome, he had solicited and obtained the same favor; and incited as much by a religious feeling as by gratitude, he was unwilling to quit the capital of the Christian world without laying his respectful homage at the feet of one of St. Peter's successors who has set the rare example of all the virtues.	Каждый раз, когда он бывал в Риме, он испрашивал эту милость; и, как всегда, движимый не только благочестием, но и благодарностью, он не хотел покинуть столицу христианского мира, не повергнув свое почтительное поклонение к стопам наместника св. Петра, являвшего собой редкий образец всех добродетелей.
He did not then think of the Carnival, for in spite of his condescension and touching kindness, one cannot incline one's self without awe before the venerable and noble old man called Gregory XVI.	Поэтому для него не могло быть и речи, чтобы на следующий день принять участие в карнавале. Ибо, невзирая на сердечную доброту, которая сопутствует его величию, никто без благоговейного трепета не готовится преклонить колени перед благородным старцем, именуемым Григорием XVI.
On his return from the Vatican, Franz carefully avoided the Corso; he brought away with him a treasure of pious thoughts, to which the mad gayety of the maskers would have been profanation.	Выйдя из Ватикана, Франц прямым путем вернулся в гостиницу, избегая даже мимоходом пройти по Корсо. Он был полон благочестивых мыслей и боялся осквернить их безумствами карнавала.
At ten minutes past five Albert entered overjoyed.	В десять минут шестого вернулся Альбер.
The harlequin had reassumed her peasant's costume, and as she passed she raised her mask.	Он был в полном восторге; его дама появилась снова в костюме поселянки и, встретясь с коляской Альбера, подняла маску.
She was charming.	Она была очаровательна.
Franz congratulated Albert, who received his congratulations with the air of a man conscious that they are merited.	Франц искренно поздравил Альбера; тот принял его поздравления как должное.
He had recognized by certain unmistakable signs, that his fair incognita belonged to the aristocracy.	Он уверял, что по некоторым признакам прекрасная незнакомка, несомненно, принадлежит к высшей аристократии.
He had made up his mind to write to her the next day.	Он твердо решил на следующий день написать ей.
Franz remarked, while he gave these details, that Albert seemed to have something to ask of him, but that he was unwilling to ask it.	Франц, выслушав это признание, догадался, что Альбер хочет о чем-то попросить его, но стесняется.
He insisted upon it, declaring beforehand that he was willing to make any sacrifice the other wished.	Он стал допытываться, уверяя своего друга, что ради его счастья готов на любые жертвы.
Albert let himself be pressed just as long as friendship required, and then avowed to Franz that he would do him a great favor by allowing him to occupy the carriage alone the next day.	Альбер заставил себя просить ровно столько, сколько требовала учтивость, а затем признался Францу, что тот окажет ему большую услугу, если согласится на другой день уступить коляску ему одному.
Albert attributed to Franz's absence the extreme kindness of the fair peasant in raising her mask.	Альбер считал, что прекрасная поселянка приподняла маску только потому, что он был один.