Гражданин Галактики

Наш замечательный доктор, обнаружив источник тревоги Пенни, произвел постгипнотическое внушение и перестал допускать ее к больному. Но повторяю, в то время я об этом ничего не знал — это было не мое дело. Но девушка воспрянула духом и снова начала оказывать мне свою неоценимую помощь.

Для меня это имело огромное значение. Если бы не Пенни, я по меньшей мере дважды вышел бы из этой идиотской крысиной гонки.

Был такой разряд встреч, которые я просто обязан был посещать, — собрания исполнительного комитета кампании. Так как экспансионисты, находясь в меньшинстве, являлись всего лишь частью, хотя и наибольшей, коалиции нескольких партий, удерживаемых вместе авторитетом личности Джона Джозефа Бонфорта, я, в его качестве, должен был присутствовать на собраниях, успокаивая амбиции лидеров наших союзников. Меня предварительно тщательно инструктировали, а Родж садился позади, чтобы намекать, в какую сторону нужно поворачивать, если произойдет сбой. Но брать инициативу в свои руки он не мог.

Меньше чем за две недели до дня выборов мы должны были собраться, чтобы поделить между кандидатами резервные участки. Наша организация имела в запасе тридцать-сорок округов, в которых всегда можно было избрать нужного человека (Такие люди, как Пенни, были гораздо более полезны, если получали возможность участвовать в работе Великой Ассамблеи или присутствовать на закрытых партийных собраниях.) Даже сам Бонфорт, в отличие, например, от Клифтона, был избран от «резервного» округа Это избавляло его от необходимости вести личную предвыборную борьбу. Что касается Дака, то его можно было бы провести в депутаты таким же образом, но в этом не было необходимости — космический волк опирался на поддержку своей гильдии. Родж даже один раз намекнул, что если бы я захотел впоследствии быть избранным под своим настоящим именем, мне достаточно было бы сказать одно слово, и все было бы сделано.

Некоторые из этих мест всегда резервировались для партийных рабочих лошадок, которым в любой момент можно было приказать уйти в отставку, чтобы в ходе перевыборов провести в кабинет нужного человека.

Когда Родж и Дак вошли, я работал над речью, приказав Пенни не отрывать меня ни в коем случае, за исключением пожарной тревоги. Прошлым вечером, выступая в Сиднее (Австралия) Кирога допустил одно неосторожное высказывание. Мне хотелось поймать его на лжи и заставить хорошенько покрутиться. Я не стал ждать от Роджа черновика и постарался совершенно самостоятельно составить ответную речь, надеясь, что она будет одобрена.

Когда они вошли, я сказал:

— Послушайте вот это. — И прочитал им основной параграф. — Ну как?

— Эго припрет его к стене, — согласился Клифтон. — Я принес список кандидатов от «резервных» округов, шеф. Хотите посмотреть? Мы должны отдать его через двадцать минут.

— А, это проклятое собрание. Чего мне смотреть. Или вы к нему что-нибудь добавили?

Но я все же взял бумагу и просмотрел ее. Все кандидаты были знакомы мне по фарлитеке, а некоторые даже лично, и я знал, по какой причине мы проталкиваем каждого из них.

Неожиданно в глаза мне бросилось имя: Корпсман, Вильям Ф.

— Родж, — сказал я, испытывая чувство вполне оправданной неприязни, — я вижу, тут еще и Билл.

— О да. Именно об этом я и хотел с вами поговорить. Все мы знаем, что вы с ним на ножах Я вас не обвиняю — это целиком на совести Билла. Но во всяком деле есть две стороны. Вы, может быть, еще не поняли, но он испытывает огромное чувство неполноценности, заставляющее его искать повод для ссоры. Избрание Билла должно все уладить.

— Даже так?

— Конечно. Это то, чего он всегда хотел. Вы знаете, все остальные имеют официальный статус депутата Великой Ассамблеи. Я говорю о тех, кто тесно работает с… э-э… вами. Билл это чувствует. Не раз после третьей рюмки он жаловался мне, что является лишь наемным работником. Это его страшно огорчает. Вы не будете возражать, не правда ли? Партия может позволить себе заплатить столь небольшую цену чтобы устранить трения в своей штаб-квартире.

Я снова взял себя в руки:

— Это не мое дело. Почему я должен возражать, если этого хочет мистер Бонфорт.

Дак и Клифтон быстро переглянулись.

— Ведь мистер Бонфорт хочет именно этого, не так ли?

— Скажите ему, Родж, — ответил Бродбент резко.

— Дак и я, — медленно начал Клифтон, — внесли его имя самостоятельно. Мы думаем, так будет лучше.

— Мистер Бонфорт не одобряет этого? Вы действительно его спрашивали?

— Нет.

— Почему?

— Шеф, это не такое важное дело, чтобы тревожить его. Мистер Бонфорт — старый, усталый, больной человек. Я никогда не побеспокою его, кроме как ради вопросов высокой политики. В этом округе командуем мы, и не так важно, кто именно будет там избран.

— Зачем же было вообще спрашивать мое мнение?

— Вы и сами знаете зачем. Мы считаем, что вы должны это одобрить.