Грозные чары. Полеты над землей

Мы много лет ничего о нем не слышали. Видите ли, я думал, он научился объезжать лошадей, когда служил в кавалерии. У нас в цирке, скажу я вам, много попадается людей разного сорта; одни приходят, другие уходят. Если они сами рассказывают о себе, ты их выслушиваешь… Но вопросов не задаешь. Мы – артисты, циркачи, и у нас достаточно своих дел, которые требуют всего нашего времени, всей энергии, да что там говорить – всех наших сил без остатка. Кажется, у вас есть поговорка «Живи сам и давай жить другим». Мы в цирке свято соблюдаем это правило. – Он вытер лоб красным носовым платком внушительных размеров. – Вы меня понимаете?

Мы заверили, что понимаем, и, похоже, он почувствовал огромное облегчение. Он тут же оживился, и даже повадки у него изменились: теперь перед нами был практичный, деловой управляющий, который не забывал поглядывать на часы, в то же время присматриваясь ко мне и к Тимоти. Я прекрасно понимала, что сейчас его больше всего занимают мысли о предстоящем поутру переезде через границу и о прочих завтрашних планах; однако для него было немаловажно и то, каковы будут наши дальнейшие шаги.

– Тут может быть только один выход, – сказал он, – самый правильный и удобный: вернуть лошадь туда, где ей положено быть. – Он обратил ко мне хитроватый взгляд карих глаз. – Я деловой человек, gnädige Frau, и, кроме того, я честен, когда позволяют обстоятельства. Если честность и бизнес удается совместить, тогда я благодарю Бога за милость. Эта лошадь не нужна ни мне, ни цирку. А раз так, то, по-моему… – Он запнулся. – По-моему, в любом случае следует обо всем рассказать управляющим школой и вернуть лошадь. Тем более что теперь это вряд ли причинит цирку какие-нибудь неприятности. Вы согласны?

– Конечно.

– Не суйся куда не надо, – подал голос попугай.

Герр Вагнер украдкой взглянул на часы:

– Но вы же понимаете, в чем состоят мои затруднения? Завтра мы пересечем границу и вернемся в Австрию к зиме… зимой мы возвращаемся на свои постоянные квартиры поблизости от Инсбрука. Время поджимает, и я просто ума не приложу, каким образом – при всем моем желании – я смогу переправить лошадь хозяевам.

Я тоже бросила взгляд на часы: было без двадцати пять. Мы узнали все, что нам требовалось, и выяснили позицию герра Вагнера. Я решила, что пора закругляться, и предложила:

– Если вы доверитесь нам и оставите лошадь на наше попечение, мы охотно сделаем все, что требуется.

Восторженно-удивленный взгляд герра Вагнера делал ему честь, и даже его возражения, как ни странно, производили впечатление искренних. Но мы уговаривали его достаточно настойчиво, и он позволил себя уговорить. Если нас не затруднит… Если у нас действительно найдется время… нет никого, кому бы он доверил животное с бо́льшим желанием… господин директор Национального центра коневодства наверняка будет настолько потрясен, что окажет нам всевозможную помощь…

В конечном итоге поток взаимных заверений привел к тому, что дело было улажено, ко всеобщему удовольствию. Свою лепту внес даже попугай, хотя нельзя сказать, что его реплики существенно способствовали успеху переговоров. И лишь Аннализа не проронила ни слова.

– Остается один вопрос, – сказал герр Вагнер. – Жеребец стоит больших денег, но он был украден, и теперь его характеристики сильно упали в цене по сравнению с тем, что было раньше. Хотя ни мне самому, ни цирку в целом не в чем себя винить, могут все же возникнуть вопросы и определенные неприятности… Возможно, даже судебное разбирательство. Если это случится…

– Не беспокойтесь сейчас об этом, – сказала я. – Нам не грозят никакие серьезные неприятности, да и вам тоже, я уверена. В любом случае, если потребуется ваше присутствие, вы вернетесь в Австрию, не дожидаясь зимы. Положитесь на нас, мы сумеем убедительно объяснить, что никто из вас ни о чем не догадывался, пока мы не поведали вам всю эту историю.

– Конечно, – подтвердил Тимоти.

Аннализа, с ярко раскрашенным лицом, но все с тем же напряженно застывшим взглядом, молча прислушивалась к разговору. Затем она подняла глаза и очень тихо произнесла:

– Я знала об этом.

Ее отец резко обернулся:

– Ты знала? Знала об этом?

Она кивнула:

– Узнала два дня назад.

– Два дня? Так ты хочешь сказать… не от Францля?..

– Ну конечно не от него. Это случилось, когда Ванесса делала операцию – в воскресенье ночью. Ей потребовался ящик с инструментами, а потом – когда я мыла инструменты и складывала их обратно – я нашла… вот это.