Грозные чары. Полеты над землей

– Минуточку. Это седло, ради которого вы так хлопочете… я знаю, зачем оно вам понадобилось.

Это заставило его остановиться.

– Что ты знаешь?

– Про драгоценности, похищенные вами. Брошка, которую Элмер снял с седла и отдал мне, она ведь из них, верно?

Велико было искушение поразить его еще больше рассказом о том, каким образом я опознала драгоценности, но я не хотела подвергать опасности старого графа, а при нынешних обстоятельствах любой намек на то, что ему кое-что известно о броши, мог сослужить плохую службу. Да и свою голову не стоило подставлять, показав, как много я знаю о Францле. Я поспешила продолжить:

– Вы себя выдали, когда мы столкнулись около вагончика Аннализы; с чего вдруг вы стали бы интересоваться, куда делась стекляшка, снятая с седла? А после отправились за этой стекляшкой сюда наверх… Это же очевидно, и я была бы воистину дурой, если бы не поняла. Ладно, меня это не касается, драгоценности не мои, и я вовсе не намерена рисковать ради них. Если вы все-таки притащите меня в конюшню и я покажу вам седло, толку не будет. Вы же не думаете, что я взяла бы это седло, сплошь расшитое цирковыми блестками? Я сняла эти украшения.

– Украшения, – произнес он. – Украшения… Ты сняла украшения с седла?

– Ну да. Я предлагала Аннализе положить их в коробку, чтобы впоследствии переслать их на ее адрес в Инсбруке, но она отказалась. Можете их забрать; по мне – так хоть все забирайте. Только уйдите из моей комнаты и оставьте меня в покое. Вы сможете пересечь границу через несколько часов, да и с чего бы вам волноваться? Просто уходите и прихватите их с собой.

Он продолжал таращиться на меня как на полоумную. В его темных суженных глазах я заметила проблеск внезапно вспыхнувшей мысли, словно он начал прикидывать в уме некие возможности. Надо было быстро помешать его размышлениям, пока он не додумался до чего-нибудь особенно подлого. Если я отдам ему драгоценности, сумею как-нибудь выпроводить его из комнаты, запереть за ним эту массивную дверь… Он может почувствовать себя в безопасности, станет готовиться к переходу границы и при этом будет уверен, что здешние его художества известны только двум беспомощным иностранцам – мне и Тимоти. Особенно рассчитывать на это не стоило, но ничего другого я не могла придумать. Неожиданно я поймала себя на мысли: как странно, что Льюис и его авторитетная контора взялись за расследование преступления такого рода, но, если это действительно тот, за кем охотился Льюис, я не настолько глупа, чтобы думать, что могу с ним справиться. Я знала, чего бы хотел от меня Льюис: чтобы я оставалась в безопасности, дождалась его, а затем помогла ему сесть на хвост Шандору.

Я поспешно повернулась к туалетному столику, выдвинула ящик и извлекла оттуда сверкающую кучку камней, завязанных в узелок из чистого носового платка. Я надеялась, что он не заметит отсутствия сапфировой брошки.

Впервые я приблизилась к нему по собственной воле и, не обращая внимания на пистолет, протянула ему узелок:

– Вот, пожалуйста. Здесь то, что было на седле. Теперь уходите, и от души желаю вам подавиться этими камнями.

Он даже не шевельнулся, чтобы их взять. Потом неожиданно рассмеялся, похоже забавляясь вполне искренне.

Я обескураженно спросила:

– В чем дело? Почему вы не забираете драгоценности?

С нескрываемым презрением он бросил:

– Драгоценности? Эти драгоценности годятся только для лошади. Или, возможно, для женщины. Ну ладно, нечего тянуть время.

Поскольку я так и стояла с украшениями в раскрытых ладонях, он протянул узкую мозолистую руку и подцепил из узелка три или четыре камня. Он перекатил их несколько раз у себя на ладони, так что они ярко засверкали в свете ламп – зеленый, красный и какой-то желтый вроде. Затем он опять засмеялся:

– Изумруд, рубин, а этот – что, желтый алмаз? О да, они очень красивы, эти твои царские драгоценности. – Внезапно улыбка исчезла, и передо мной стоял оскалившийся зверь. – Это стекляшки, дуреха! Думаешь, я стал бы тратить время на подобные вещи? Даже будь они настоящими, каким образом я мог бы сбыть их у себя в стране? Людям, которые там живут, не нужны драгоценности, им нужны иллюзии, да, иллюзии… прекрасные иллюзии для убогих… Иллюзии всегда можно продать.

Легким движением он высоко подбросил стразы, и я услышала, как они, стукнувшись об пол, укатились за оконную портьеру.

– Вы сумасшедший! – воскликнула я.

– Может быть. А теперь пошли.

Я попятилась, чтобы оказаться как можно дальше от него, и уперлась в туалетный столик.

– А если я откажусь? – еле слышно осведомилась я. – Вы в самом деле надеетесь безнаказанно удрать после того, как застрелите меня?