How Asia Found Herself

Что касается других работ, к которым обращался Фазли, то многие из них были хорошо известны, хотя к 1930-м годам в некоторых случаях довольно устарели. Опора на английские источники отразилась даже в том разделе, где будущим путешественникам предоставлялась практическая информация о паспортных и визовых правилах, местной валюте и обмене рупий, а также о приобретении туристической страховки. Здесь его источником был "Справочник Бэзила Чемберлена для путешественников в Японию", принадлежавший к серии путеводителей, выпущенных лондонским издательством John Murray. Однако наиболее часто цитируемым им автором был Лафкадио Хирн, который, как мы уже видели , выступал в качестве культурного посредника в другом направлении, познакомив Японию с "Рубаийятом" Омара Хайяма. Наряду с романтическими сочинениями Хирна и "Историей старой Японии" Джозефа Лонгфорда была написана "Цивилизация Японии" Джона Ингрэма Брайана, которая еще больше помогла Фазли в его цивилизационном подходе. Несмотря на это, исследование Лонгфорда 1928 года было относительно современным источником, что позволяет предположить, что Фазли преодолел зависимость предыдущих авторов от рассказов, которые часто были давно устаревшими. Кроме того, исследование Лонгфорда пользовалось широким уважением, если не сказать, что оно было искренне имперским: после выхода в отставку из консульской службы Японии Лонгфорд был назначен профессором японского языка в Королевском колледже Лондона. Будучи сам выпускником университета, Фазли понимал важность такого институционального опыта. После возвращения домой из Токио, чтобы получить доступ к таким дорогим импортным книгам и написать второй том своего "Хакиката", Фазли вполне мог воспользоваться библиотекой своей и Масуда альма-матер, Алигархского мусульманского университета.

Но даже если многие информационные детали исследования Фазли опирались на более обширный библиографический корпус англоязычных исследований, его "Хакикат", собрав столько данных на урду, существенно расширил представление индийцев о стране. Однако его работа была более творческой, чем просто компиляция. Как интерпретация, сочетающая наблюдение, чтение и размышление, его книга действовала как концептуальный и лингвистический фильтр, склоняющий представления и информацию, доступные на английском языке, к тому, что он считал наиболее полезными уроками для своей индийской и мусульманской читательской аудитории.

Здесь "Хакикат" перекликается с книгой Масуда, выпущенной тем же издательством. Не зная японского языка, Масуд также был вынужден пользоваться книгами на английском языке, хотя и не всегда написанными англичанами. Например, в своем путевом дневнике Масуд упоминает, что на борту парохода из Бомбея он "начал просматривать большую книгу принца Окумы о Японии" - ссылка на "Пятьдесят лет новой Японии", английское издание "Кайкоку годзюнен си" бывшего премьер-министра графа Окумы Сигэнобу (1838-1922). Как сразу же понял Масуд, это была "очень полезная компиляция". "Ведь, по словам самого Окумы, книга была призвана представить "авторитетный отчет о развитии Японской империи", извлекая уроки из "истории прошлого и... особенностей японского народа и разворачивания его национальной судьбы". Таким образом, знание английского языка, а не какого-либо азиатского лингва-франка, открыло Масуду косвенный доступ к восприятию истории своей страны японским министром.

К счастью, книги были не единственным информационным дополнением к визуальным наблюдениям Фазли. Как и Масуд десятилетием ранее, Фазли смог использовать социальные сети, созданные за семьдесят лет взаимодействия японцев с Британией и Британской Индией. Он рассказывал о посещениях Токийской индо-японской ассоциации (где ранее читал лекции Тагор) и встречах с купцами - членами клуба "Хиндустани" в Кобе (партнера клуба, в котором Масуд останавливался в Токио). Опираясь на инфраструктуру империи, Фазли был приглашен на несколько светских приемов в британском посольстве, где его познакомили с другими посетителями. На одном из таких дипломатических ужинов он познакомился с шотландцем мистером Мюрреем, который рассказал ему, что в Кембридже дружил с мистером Мукерджи, директором Мишн-колледжа в Дели. Позже, во время этого, по-видимому, приятного вечера, Мюррей заявил, что Рабиндранат Тагор - лучший в мире писатель на английском языке. По окончании ужина британский посол предоставил Фазли свой автомобиль и шофера, чтобы тот отвез его домой.