How Asia Found Herself

Какими бы политическими ни были мотивы и какими бы викарными ни были источники, эссе все равно стало значительным шагом в межкультурном взаимопонимании, дав афганским любителям поэзии возможность впервые познакомиться с великим "Манъёсю", "Собранием десяти тысяч листьев", составленным за тысячу лет до этого в Наре. Через несколько месяцев аналогичная статья появилась в персидском журнале в Иране. После тысячелетия раздельного развития две великие литературные традиции Азии наконец-то узнали друг о друге, пусть и при посредничестве Европы. Это было одновременно и ценой, и преимуществом печатной публичной сферы, которую европейские империи сначала развивали для собственных самопроекций, но которая со временем стала средством для межазиатской оценки.

Что касается Фазли, то он никогда не терял ни интереса к Японии, ни веры в то, что его соотечественники могли бы поучиться у нее "прогрессу", по крайней мере в искусстве, если не в войне. В 1946 году - в год между катастрофическим крахом Японской империи и катастрофическим завершением британского правления в Индии - он опубликовал перевод на урду книги под названием "Нами-ко", к которой добавил пояснительный подзаголовок: "Самый знаменитый роман Японии". В его предисловии не упоминалось, овладел ли он каким-то образом японским языком после отъезда из Токио или воспользовался удачной английской версией, написанной Сиоя Сакаэ и Эдвином Эджеттом. Возможно, он счел этот вопрос слишком педантичным, чтобы обсуждать его; в любом случае, индийские читатели теперь могли получить доступ к тому, что он оценил как убедительную прозу и социальную критику Токутоми Кэндзиро (1868-1927). Как нельзя кстати, эта повесть родилась из путешествия Токутоми между культурами в качестве новообращенного в христианство. И вот, когда его героиня Нами лежит при смерти, приближаясь к кульминации романа, ее утешает добрая старушка, которая рассказывает, как миссионер однажды подарил ей переведенное Евангелие от Матфея. Затем она вручает Нами Библию, которую та впоследствии хранила у своей постели. Как заключительная подсказка запутанной истории, она указывает на непреходящую роль миссионеров в установлении связей между Азией и Европой посредством книг.

 

Глава 5. Интерпретация Китая в морской Азии

В 1806 году, через несколько месяцев после завершения работы над бенгальским вариантом Библии, небольшая компания баптистских миссионеров из Серампора, расположенного в нескольких милях вверх по реке от Калькутты, обратила свое внимание на Китай. Завербовав Йоханнеса Лассара, армянского христианина, выросшего в Макао, миссионер Джошуа Маршман начал изучение литературного китайского языка, которое в течение следующих двух десятилетий принесло несколько опубликованных урожаев. В 1809 году он опубликовал неполный перевод "Аналектов" Конфуция, а пять лет спустя - грамматику устного и письменного китайского языка, к которой приложил еще один перевод "Дасюэ" ("Великого учения"), одной из традиционных Четырех книг конфуцианства. На основе этих исследований в 1823 году был опубликован полный китайский перевод христианского Священного Писания. Как и другие миссионерские проекты в Бенгалии, перевод Библии сопровождался попытками понять религиозные системы, с которыми евангелисты пытались работать и которые они пытались свергнуть, будь то выявление этических традиций, на которые можно опираться, или выявление суеверий, которые нужно критиковать.

Как и грамматика Маршмана и конфуцианские переводы, китайская Библия была опубликована издательством Баптистской миссии на окраине Калькутты, что послужило толчком к изобретению быстро усовершенствованной серии шрифтов для печати китайских иероглифов. Первые из них были вырезаны из древесины тамаринда, а ранние китайские металлические шрифты были отлиты на том же литейном заводе, который использовался для производства множества арабских и индийских букв, использовавшихся для других переводов. И вот, создавая языковые справочники, переводя важные тексты или заново изобретая китайскую печать, подходящую для европейских технологий, распространявшихся на восток из Бенгалии, христианские прозелиты сделали Калькутту ключевым местом не только для производства знаний о Китае, но и для привязки этой далекой земли к новой морской общественной сфере. Когда знаменитый миссионер Роберт Моррисон (1782-1834) закончил в 1815 году свою "Грамматику китайского языка", он отправил ее из Макао в Калькутту для печати; а когда его монументальный словарь был опубликован в трех частях в течение следующих восьми лет, тяжелое финансовое бремя, связанное с набором такого количества китайских иероглифов, было оплачено за счет субсидии Ост-Индской компании в размере 15 000 фунтов стерлингов.