How Asia Found Herself

Поиск эквивалентных или понятных терминов означал, что, не имея возможности просто "сказать, что видел", даже авторы-очевидцы, такие как Гарг и Сингх, были вовлечены в сложную работу культурной интерпретации, особенно при написании, зачастую первых подробных книг о Китае на своих языках. Это происходило даже при переводе информации из европейских источников. В случае с версией Замана о Маттео Риччи это привело к тому, что он перевел на персидский непонятный латинский термин Sciequia как название буддизма. Сингх аналогичным образом включил английские термины или написания для обозначения китайских культурных традиций, хотя, к счастью, они были более понятны для многих его читателей. Англоязычные источники Сингха включали труды Роберта Харта из Императорской морской таможенной службы Китая и популярного писателя Невилла П. Эдвардса, а также книгу Лэндора о Боксерском восстании, которая также была переведена на персидский язык. Следовательно, Лэндор сформировал иранские представления о конфликте в большей степени, чем многоаспектный рассказ Сингха, который объединил его собственные наблюдения участников с большим количеством источников, доступных в Индии.

Подчиненные синографы: Индийские охранники следят за договорными портами Китая. Почтовая открытка, ок. 1900 г. Коллекция Нила Грина.

 

Поскольку опыт Сингха был структурирован в рамках военного конфликта, он не имел возможности напрямую общаться с образованными китайцами, которые могли бы стать альтернативными информаторами его британскому списку книг. Но для таких индийских новичков в Китае в любом случае оставалось препятствие в виде языка: даже если бы у Сингха было время выучить его, пиджин договорных портов был гораздо менее полезен в Пекине, особенно для сложных культурных исследований, которые он пытался провести. Хотя он и включил в свою книгу на хинди небольшой раздел о языке, это был лишь краткий набросок, занимающий не более страницы, который опирался на более тесное взаимодействие миссионеров с китайцами. Как он скромно заключил: "Что еще может написать неизвестный солдат в отношении слов и языка?"

И все же, как это ни странно, Боксерское восстание привело к появлению чрезвычайно редкого индийского руководства по разговорному китайскому языку. Опубликованный в том же году, что и "Чин Ме Тера Мас" Сингха, он был написан ассистентом военного госпиталя по имени Нараянапрасада Сукула. Под простым названием "Чини Зибан" ("Китайский язык") он состоял из чуть более сорока страниц слов и коротких фраз, переведенных на хинди и урду, а затем транслитерированных в соответствующие письмена. Книга открывалась небольшим предисловием, в котором Сукула объяснял, что составил свое введение в китайский язык потому, что ни на хинди, ни на урду не существовало другой подобной книги, и "потому что без языка человек подобен немому [gongi] и потому что без языка невозможна никакая деятельность". Он добавил, что поэтому выпустил свою книгу для своих индийских братьев в Китае. Хотя книга была напечатана в индийском городе Алигарх, ее цена на обложке была указана в центах - валюте, чеканившейся в Калькутте и использовавшейся в Гонконге и Шанхае, где находились крупнейшие индийские общины Китая.

Что касается лингвистического содержания, то первая половина брошюры Сукулы состояла из списков слов по довольно широкому кругу тем, которые после фундаментальных вопросов физического мира и чисел, через семью, тело и религию переходили к обучению в школе, играм, городу и хозяйству, покупкам, одежде, путешествиям, торговле, дикой природе, армии и политике. Хотя Сукула не давал никаких объяснений грамматики или китайской письменности, вторая половина его брошюры позволяла более сложное общение посредством полных фраз, касающихся практических вопросов путешествия, болезней, разговора с местными слугами и (самый длинный раздел) покупок на местных рынках.

Книга Сукулы "Чини Зибан" стала китайско-индийским компаньоном к нескольким другим индийским руководствам по бирманскому и японскому языкам. Несмотря на жестокий контекст его создания на фоне работы индийских солдат по подавлению Боксерского восстания, этот забытый памфлет стал небольшой лингвистической вехой в современном межкультурном взаимодействии между Южной и Восточной Азией. В знак абсолютной новизны такого текста, которая, несомненно, огорчила его автора, на первой странице были опечатки, исправляющие многочисленные последующие опечатки китайских слов.

Прямые встречи на пути в Японию