Я историю излагаю... Книга стихотворений

Начинают вертеться слова,начинают вращаться,исчезать, а потом возвращаться,различимые в ночи едва.Разбираться привык я ужев крутеже-вертеже:не печалит и не удивляет,но заняться собой — заставляет.Точный строй в шкафу разоря,что-то вечное говоря,вдруг выпархивают все слова словаряизо всех томов словаря.И какие-то легкие пассыя руками творю в темноте,и слова собираю во фразына белеющем в ночи листе.— А теперь подытожь крутеж-вертеж, —

и с тупым удивленьем: — Мол, ну что ж, —не сумевши понять, что случилось,перечитываю, что получилось.

«Те стихи, что вынашивались, словно дитя…»

Те стихи, что вынашивались, словно дитя,ныне словно выстреливаются, вихрем проносятся,и уносятся вдаль, и столетье спустяиз какого-то дальнего века доносятся.Не уменьшилось время мое, хоть пружинчасовых   перержавело предостаточно.Не уменьшился срок мой последний, остаточный.Изменился порядок его и режим:в месяцы я укладываю года,вечности я в мгновенья настойчиво вталкиваюи пишу набело. Больше не перетакиваю.Так и — будет. И может быть даже — всегда.

«— Что вы, звезды?..»

— Что вы, звезды?— Мы просто светим.— Для чего?— Нам просто светло.—Удрученный ответом этим,самочувствую тяжело.Я свое свечение слабоеобуславливалто ли славою,то ли тем, что приказано мне,то ли тем, что нужно стране.Оказалось, что можно простоделать так, как делают звезды:излучать без претензий свет.Цели нет и смысла нет.Нету смысла и нету цели,

да и светишь ты еле-еле,озаряя полметра пути.Так что не трепись, а свети.

«Наблюдатели с Марса заметят, конечно…»

Наблюдатели с Марса заметят, конечно,как все медленней от начальной к конечнойточке,все осторожней         иду.Наблюдатели с Марса почуют беду.Не по величине, а скорей, по свеченьюнаблюдатели с Марса оценят значеньяэтой точки, ничтожнейшей, но световой.Потому что свечусь я, покуда живой.Марс дотошная в смысле науки планета,там встревожатся тем, что все менее света,что все менее блеска, сиянья, огня,

что все менее жизни идет от меня.Спор на Марсе возникнет,нескоро затихнет:— Может, он уже гибнет?— Может, он еще вспыхнет?— Телескоп на него мы направим в упор. —К сожалению — обо мне этот спор.Как в палате во время обхода врача,обернувшись к студентам, бесстрастно шепча,сформулируют долю мою и судьбинумарсиане,   черпнувши науки глубины.Ледовитая тьма между Марсом и мной,ледовитая тьма или свет ледяной,но я чую душой, ощущаю спиной,что решил обо мне      мир планеты иной.

«Прощаю всех…»