Я уйду с рассветом

Перед началом спуска я еще раз оглядел окрестности и, приметив долину к северу от того места, где прятались Шарлотта с детьми, решил исследовать ее завтра. Возможно, там обнаружится более легкий путь, а если нет, мы перейдем гору и достигнем безопасного места по этому маршруту.

Спуск оказался сложнее, чем подъем. К тому времени, когда мы добрались до основания расселины, у меня взмокла спина и разболелись колени и плечи.

Я поставил Гуго на землю, и мы с жадностью припали к струям водопада. От холодной воды сводило зубы, зато она освежала после тяжелого перехода. Я подставил голову под струю, ледяная влага потекла по шее и залила рубашку. Гуго, попытавшийся последовать моему примеру, завизжал от холода.

— Mae’n oer, — произнес он.

— Ydy,[72] — усмехнулся я.

День клонился к вечеру, когда мы наконец добрались до сторожки. Гуго и Отто вернулись в свое логово под столом и тут же заснули.

— Мы сможем перейти через гору.

Шарлотта с облегчением выдохнула, расслабив плечи:

— Ты уверен? Даже малыши?

— Нам придется идти медленно и не один день. Но я знаю, как мы пойдем. Это трудно, но выполнимо. Еды, которую мы прихватили с фермы, хватит.

— А что насчет одежды? Ночью в горах будет холодно. — Сдвинув брови, она смотрела на детишек.

— Думаю, обойдемся свитерами из сундуков и плащами из аббатства.

Пока не наступили сумерки, я обыскал хозяйственные постройки. В сарайчике обнаружились моток веревки, два ледоруба и пара альпинистских кошек, и там же, на полке, я приглядел молоток и коробку с ледовыми крючьями. Я не рассчитывал, что нам придется лезть на гору, но на всякий случай захватил и их. Поперек балок навеса лежал топор.

Вернувшись в сторожку, я забрался на чердак и снял четыре рюкзака, которые висели на крючках на стене. Похоже, они были швейцарского производства: практичное сочетание прочной кожи и толстого брезента. Я принес их в комнату и разложил на полу.

— Симона! — позвал я трехлетнюю девочку, но она вжала голову в плечи и спряталась за старшего брата.

— Ее придется нести? — Шарлотта отложила шитье в сторону.

— Так и есть. Она не сможет взобраться по склону ущелья. Безопаснее нести ее в рюкзаке, тогда я не буду переживать, что она не удержится.

Шарлотта подвела девочку, тихо разговаривая с ней по-французски, и помогла ей залезть в рюкзак. Та, свернувшись калачиком, поместилась в нем почти целиком. Младшие дети посмеивались, пока Шарлотта помогала мне надеть рюкзак и отрегулировать лямки. Девчушка у меня за спиной была словно маленький теплый комочек и весила не больше ягненка.

Я залез по лестнице на чердак, потом спустился. Рюкзак сидел надежно, швы держали хорошо, и ноша была нетяжелой, так что я мог взять еще один рюкзак поверх первого, понести Гуго или Иветту, если потребуется.

Я снял ношу с плеч, осторожно поставил на пол, и, откинув клапан рюкзака, увидел бледное личико. Девочка напоминала перепуганного лесного зверька, которого внезапно потревожили в его норе. Под большими черными глазами темнели круги. Никогда еще я не видел таких взрослых глаз на детском лице.

Я улыбнулся ей. Она долго на меня смотрела, а потом робко ответила тем же.

— Хорошо. — Я достал малышку из рюкзака.

С момента нашей встречи в подземной часовне аббатства все дети, за исключением Гуго, поглядывали на меня с опаской. Но теперь, пока я переносил три оставшихся рюкзака на стол, Симона не отходила от меня ни на шаг.

— В один положим съестные припасы, в остальные — одеяла, постели и другие вещи. — Я забрал с полки карту, нашел компас. — Надо что-то придумать для младенца.

— Могу соорудить для Анны-Мари переноску из одного одеяла. Второе пущу на шарфы для всех.

— Объясни, как шить.

Огонь в очаге мы не разводили, а когда темнота сгустилась, закрыли ставни и зажгли лампу. Младшие дети сгрудились вокруг нас, пока мы шили плащи, сметанные Шарлоттой раньше. Трое старших сидели в стороне, наблюдая за нами, словно дикие недоверчивые зверьки, привлеченные светом, но слишком напуганные, чтобы выйти из темноты.

Я размышлял о том, как мой сын пришел к этому. Сколько раз он рисковал жизнью, спасая детей? Я осмотрелся в поисках каких-нибудь знаков, которые он мог оставить в этом горном убежище, но в темной убогой хижине ничто не напоминало об Оуэне.

Я исколол все пальцы, проталкивая иглу сквозь толстую шерстяную материю, и с трудом мог что-то разглядеть в слабом свете лампы. Когда Шарлотта разогнулась и покрутила плечами, ее суставы захрустели и защелкали.

— Можем завтра закончить. — Она размяла пальцы.

— И уйти с первыми лучами солнца послезавтра?

— Да.

Мы поели ветчины и сыра, закусив пятью дозревшими персиками. Завершив вечерний туалет и перепеленав младенца, устроили детей на ночь на чердаке. Я сдвинул кровати в сторону, и Шарлотта постелила матрасы на полу. Вместе спать было теплее, так что мы с Шарлоттой легли по бокам, защищая ребят, будто переплет — книгу.