Я вернусь. Повесть

На дворе благодать. Утренний воздух меня совершенно успокаивает. Я зеваю полной грудью, с наслаждением. От ночного ужаса осталась только слабость и сонливость. Оксана доит. Сквозь розовый туман всходит солнце.

А Виктору Игнатьевичу осталось быть на земле всего несколько часов… Его зароют в яму в вечную тьму… Как и меня… Не думать об этом, не травить себя страхом заранее. Смерть не страшна, страшен страх смерти. Это я пережил сегодня ночью.

Мы завтракаем с Оксаной. Я забываюсь и говорю:

– Оксана, как хорошо, что ты рядом со мной…

– Что это тебе на сантименты потянуло?

– Помнишь, как мы шли той морозной ночью, и Виктор сказал, что умрёт раньше, чем его покинет Наташа. Он выполнил своё обещание.

– Да, бедная Наташа!

– Ты не заметила вчера?! Она крепилась, старалась казаться прежней. Но она уже другая. Без Вити она никто. И точно также я без тебя никто. Я это понял вчера и сегодня ночью.

– Вот видишь! А говоришь: поезжай к детям, оставь меня…

– Я и сейчас это скажу. И буду рад, если ты сообщишь мне из Города, что встретила хорошего человека и уезжаешь с ним в Москву. Без тебя я недолго протяну, но пожалею только об одном ― что это не случилось тридцать лет назад.

– Что же ты всё за меня решаешь, что бы было для меня лучше или хуже?! Может быть наоборот? ― Оксана замолкает.

– Что наоборот?

– Может это моё счастье, что встретила тебя ― такого некрасивого, терпеливого, преданного? Разве лучше, если б я жила в Москве, была замужем за великими артистами и режиссёрами, мелькала в телевизоре? Сидела на ток-шоу с надутыми губищами и рассказывала, почему я разошлась с шестым мужем, который моложе меня на пятнадцать лет, и почему меня ненавидят дети от первого и третьего браков, которых я сдала на воспитание дедушкам и бабушкам? А они, сволочи, забывают позвонить мне из Америки и поздравить с днём рождения?! Перестань ты об этом думать: всё к лучшему в этом лучшем из миров!

После обеда я лёг на скамью в беседке и сладко заснул, овеваемый благоухающим воздухом. Проснулся от громкого рёва. Вскакиваю: «Господи! Это же Матвейка!».

– Матвейка! Что случилось?!

Из огорода бежит Оксана:

– Матвейка! Ты с велосипеда упал?

– Те-ле-фооон! Те-ле-фооон! ― блажит наш внук.

– Что такое? Что с телефоном?

– Я теле-фоо-он разбил!

– О господи! Испугал-то как! ― облегчённо выдыхает Оксана. ― Чёрт с ним, с телефоном! Новый купим!

– Кончай орать! ― строжусь я на Матвейку. ― Да как же ты его разбил, балбес ты эдакий!

– Дедуш-кааа! Я ехал на велике, а он у меня из кармана выскользнул и об асфа-аальт…

– Я тебе сто раз говорил: не клади его в карман, когда на велосипеде гоняешь! А ты что мне отвечал? – «Он небьющийся, я его уже сто раз ронял!». Вот тебе и небьющийся!

– Дедушка, дедушка! Миленький! Купи мне новый!

Матвейка самый несчастный человек на свете: он рыдает горько-горько, и плечики его трясутся под зелёной майкой как крылья воробышка.

– Ну вот ещё! ― отвечаю я. ― Нет у меня денег на телефоны! Не запланированы!

– Ну дедушка! Миленький! Ну пожалуйста! Он всего десять тысяч стоит!

– Ничего себе! А ты хотя бы раз заработал десять тысяч?! Ты знаешь, что это такое ― заработать десять тысяч!?

Матвейка рыдает с новой силой.

– Не плачь, малыш, не плачь! ― жалеет его Оксана. – Купим мы тебе телефон, купим. Только успокойся!

– Бабушка! Бабулечка милая, давай сейчас кууупиим!

Оксана бежит умываться, надевает лучшее платье, и с полным надежд Матвейкой бежит на автобус.

Они возвращаются из Райцентра через час. В руках Матвейки новый телефон. Он подходит ко мне и целует в щёку:

– Спасибо тебе, милый дедушка! Спасибо тебе, милая бабушка! Вы самые лучшие на свете!

– Бедагоги! – добавляю я.

Счастливый Матвейка бежит к калитке.

– Ты куда, внук? ― кричу ему вслед.

– К Артёмке, дедушка!

– Оксана…

– Что, Юра?

– А ведь Виктора Игнатьевича уже нет на этой земле…

Вечером я заснул, едва коснувшись головой подушки, и спал без сновидений до самого утра.

IX

Сегодня должна приехать Наташа. Коза её привязана к столбу ограды в дальнем углу нашего двора и жрёт себе отросшую траву. Оксана её доит, родители детей-аллергиков уже знают, что могут забрать своё молоко у нас.

Огромная машина въезжает на Школьную улицу и останавливается у дома Солдатовых. Услышав рычание мощного двигателя, выхожу посмотреть. Это автомобиль-эвакуатор. На его открытой платформе вижу знакомую белую «Тойоту». У неё смяты крыша и крылья, нелепо задран капот моторного отсека.

Два молодых человека выходят из кабины.

– Солдатова Наталья Фёдоровна здесь живёт?

– Здесь. А что случилось?

– Автомобиль её привезли.

– А где хозяйка?!

– Хозяйку доставят отдельно.

– Она жива?

– Жива, жива. В больницу отвезли.

– В больницу? Серьёзно пострадала?

– Откуда мы знаем!

– Да расскажите же толком, что случилось!

– На встречку выскочила.

– Лоб в лоб?

– Нет, успела уйти в кювет. Он там, к счастью, невысокий – десять километров отсюда под Малиновкой. Но встречная под Камаз залетела. Нам ещё её эвакуировать.

– А водитель?

– Да не знаем мы!

Надевают рукавицы.

– Включай, Борис!