Янка Дягилева. Жизнь и творчество самой известной представительницы женского рок-андеграунда

Так, в раздосадованных чувствах Янка пишет: «Грязь моя такая неведомая, такая невинная / Скажите, что же сегодня по телевизору / А телевизор будешь смотреть – козлёночком станешь». Эти строки обличают пропаганду советских СМИ, шквал искажённых фактов, негативно влияющих на зрителей, моделируя систему взглядов, которая удобна тому, что мы привыкли называть государством. Поэт описывает типичного зрителя телевидения, обывателя, который не стремится анализировать предложенную информацию, смиренно терпя события, на которые, как кажется реципиенту, он не в состоянии повлиять: «На сколько хватит – терпи, коза / Рожки сточатся – капустки дадим». Безвыходная ситуация, угнетающая простого рабочего человека, боящегося пойти против системы, формирует картину мира и модель жизни нормального, обычного человека: «А пока рой копытцем канавку – любить-то хочется / Злая она – козла полюбишь, когда вода из берегов».

Бытовая проблематика сочетается с темой несчастной любви: «Злая она – козла полюбишь, когда вода из берегов / пойдёт кровью тёмной с пальцев, содранных струнами / У Русалочки из хвоста ножки сделала фея / Добра хотела – злою ведьмой оказалась / Да неужто на всю жизнь – спросите лекаря ночного случайного». Как мы видим, личная жизнь, женская доля сравнивается с грустной сказкой Г. Х. Андерсена о Русалочке, которая ради любви договорилась с ведьмой и получила ножки, которые приносили ей боль при каждом шаге. Лирический герой размышляет о месте любви в жизни человека, о её влиянии на человека, о том, что это чувство порою приносит лишь боль, разочарования и несчастье. Наш герой не может поверить, что эти эмоции – ровно то, что в обществе называют любовью на всю жизнь.

Затем вновь окунаемся в бытовую сферу обычного человека, который живёт и работает по расписанию, у которого всё распределено и запланировано: «Как так – и будильник вроде вовремя звонит». Однако жизнь, в которой заранее всё предопределено, лирическому герою не подходит. Он замечает в привычных предметах, на которые обыватель не обращает внимания, необычные свойства: часы остановились – несмотря на полночь, стрелки указывают на другой час («Полночь, а стрелки врозь – не сойтись им никак»). Однако серые будни не дают обычному человеку замечать отхождения от нормы: работа идёт своим чередом, «замыливая взгляд» на реальную меняющуюся жизнь: «По самый шиворот ворох шуршит бумаги клочьями / По чистому писаных, не между строк да наискось».

Биографический код, указывающий на неудачный период жизни поэта, отражается на тексте: «По самый шиворот ворох шуршит бумаги клочьями

/ По чистому писаных, не между строк да наискось / Сверху красным карандашом». В этих строках узнаётся творческий рабочий процесс, когда автор недоволен тем, что он написал: ворох черновиков превращается в скомканные листы неудачных попыток. Черновики зачёркиваются, исправляются, вновь перечёркиваются и правятся красным, чтобы автор не запутался в количестве заменённых фрагментов. Возможно, это сублимация реальной истории, когда Летов рекомендовал переписывать партии для первого альбома, настаивал на исправлениях, на доведении до идеала, что могло ранить старательную Янку.

Затем мы вновь окунаемся в серые рабочие будни обычного человека, которого мотивирует руководство, может быть, премией, а возможно, повышением: «Авансом получи сполна – хорош задаток?» Но реальное бытовое пространство резко сменяется кадрами сказочными, а затем наоборот: «Птица райская с картошкой жареной / Крылья – твои, взамен на рога».

Таким образом, калейдоскоп иллюстраций серой «бытовухи» и сказочных образов трансформируется в резкую динамичную рябь, где райские птицы совмещаются с картошкой, а крылья превращаются в рога, как карета Золушки в полночь становится тыквой.

Итак, этот текст эксплицирует контраст серой бытовой реальности и красочного сказочного мира: иными словами, момент, когда мечты не становятся явью.

Синим мячиком с горы прочь голова… (1987)