Янка Дягилева. Жизнь и творчество самой известной представительницы женского рок-андеграунда

Первая строка отсылает к «Песни о Буревестнике» М. Горького, где герой предсказывает: «Буря! Скоро грянет буря!» Письмо ёжика представляет собой размышление, а не пророчество. Фраза «может рухнет потолок» становится надеждой на облегчение, ведь в «Особом резоне» героиня оказывается под давлением, «под каблуком потолка».

Ёжик, как парус в стихотворении М. Ю. Лермонтова, жаждет бури («может будет буря»), перемен. Только она может избавить героев от монотонности жизни. Герой стихотворения Дягилевой возлагает надежды на неожиданности в будущем («Может, завтра будет лето, вторник выйдет за средой»). Ёжик мечтает, чтобы «свежесорванный утром календарный листок» за вчерашний вторник не превращался в мусор, а нашёл свое место в жизни.

В последней строке письма мечты ёжика становятся совсем сказочными, что, вероятно, скрывает отчаяние: «Может, камень обернётся родниковою водой…» Далее письмо обрывается. Мы не знаем, получил ли его Мишка, что могло произойти дальше, сбылись ли надежды ёжика…

Противопоставление бытового и ирреального пространства помогает нам во всём увидеть сказку, даже среди кучки мусора в углу.

Наполнилось до краешка ведёрко лунной патокой… (1987)

Стихотворение «Наполнилось до краешка ведёрко лунной патокой…» также было написано в конце 1987 года. Оно тоже наполнено яркими сказочными образами:

Наполнилось до краешка ведёрко лунной патокойПолярные подсолнухи под призрачною радугойСияньем лунным вылились на узловатой привязи

Однако позитивные образы резко сменяются бытовыми атрибутами, которые сравниваются с чертой характера: «На загрубевшей простыни окаменевшей гордости / Сквозь узенькое горлышко из ледяной соломинки / Вытягиваем бережно последние глотки». Затем внутренний мир героя отражается на внешнем пространстве: «По ситцевому берегу на каблучках отчаяния / По свежему преданию на выгруженных саночках». Возможно, поэт метафорически противопоставляет «лёгкость» берега и «тяжесть» отчаяния, «поставив его на каблуки», тем самым одновременно возвышая и отяжеляя это чувство.

Далее возникают мотивы боли, контрастирующие с позитивными на первый взгляд образами: «По тёплому загару источившимся ножом». Потом перед нами предстаёт картина с блуждающими путниками, которые олицетворяют неисполненные обещания чувств: «Вершат дороги странники чужого обещания / Изъезженных параметров прочитанной любви». Затем мы неожиданно слышим звук украшений, напоминающий грохот медицинских металлических инструментов, поскольку он пробуждает пациентов в палатах больницы: «Гремучие серебряным аккордом украшения / Разбудят обитателей заброшенных палат».

Образ странников, ищущих обещанную любовь, сменяется неожиданно откровенным случайным объятием: «Взорвётся откровением случайное объятие / Сорвёт со стен разводы отсыревших потолков / Отпетой ветром скорости внезапным раскаянием».

В финале стихотворения вновь видим пейзаж: «Простуженные сумерки прольются ожиданием / На страны, зачумлённые болотной красотой». Однако его краски уже не позитивные, но болезненные, предсмертные: «Наивные созвездия за медицинской ширмою / Накроет покрывалом мой безвременный уход».

Так этот текст отражает состояние между светом жизни и темнотой смерти. Отметим, что это стихотворение целиком построено на противопоставлениях: «Полярные подсолнухи под призрачною радугой / Сияньем южным вылились на узловатой привязи» (север – юг); «По свежему преданию на выгруженных

саночках / По тёплому загару источившимся ножом» (зима – лето). Эти оппозиции подчёркивают экзистенциальность не только этого произведения, но и поэзии Янки в целом.

Волки сыты – овцы целы (1987)

Это стихотворение написано в конце 1987 года в Омске. Оно имеет две редакции – общепринятую версию и расширенную, находящуюся в архиве Марины Кисельниковой. В приведённой ниже таблице приведено сопоставление двух вариантов. Сквозные образы выделены курсивом, существенные изменения – полужирным шрифтом, а небольшие различия подчёркнуты.

Традиционно выражение, озаглавившее стихотворение, трактуется как «компромисс» – то есть договор, выгодный для обеих сторон.

Текст открывается красным светом, характерным для образа светофора, сквозного в поэтике Янки (вспомним песню «По трамвайным рельсам»): «Долго красным светом по живым глазам». Это строка сразу обозначает рамки, навязанные обществом, ограничивающие живого творческого человека.

Затем видим, как в индустриальном образе трубы отражается флейта («Дыры по бокам трубы – флейта»), явно отсылающая к стихотворению В. В. Маяковского («А вы / ноктюрн сыграть / могли бы / на флейте водосточных труб?») Таким образом, Янка открывается нам с авангардной стороны: стремление идти вперёд, тяга к поиску необычных решений в привычных вещах.