Ярость огня

Я дошла до предела, когда город, протесты и Отверженные перестали иметь значение, и единственное, о чем я могла думать, – это еда. После неудачных переговоров Атрея с Отверженными на мосту у Хаймаркета мы с Пауэром вместе вернулись в Обитель, и он отвел меня в мужское общежитие. Там было пустынно, кровати заправлены, на столах чисто. Я не могла даже вспомнить, когда госпожа Мортман в последний раз проводила инспекцию, но привычки было трудно искоренить. Пауэр подвел меня к своему столу и, опустившись на колени на пол рядом с ним, открыл самый нижний ящик. Оттуда исходил прогорклый запах. Я поднесла рукав к носу.

В ящике была сложена дюжина-другая краденых трапезных мисок, чье содержимое уже начало портиться.

В течение нескольких месяцев я осуждала нежелание Пауэра отказываться от золотого пайка, но теперь поняла, что все было совсем не так. Он ел так же мало, как и я.

А остальное прятал здесь.

Я опустилась на пол рядом с ним, как будто мы сидели у костра.

– Это не так уж плохо, если соскрести плесень, – пробормотал Пауэр, стараясь не смотреть на меня.

Он передал мне миску каши, усеянную черно-зелеными пятнами, и, словно мы собрались на официальном ужине, галантно протянул мне ложку. Вторую взял для себя.

Я опустила взгляд в миску, чувствуя, как меня охватывает знакомое ощущение – словно я слишком сильно нагнулась над берегом и смотрела на свое отражение в темной воде. Я слишком хорошо помнила, как водяной червяк извивается в моей ладони.

А потом мир перевернулся, и я запихнула в рот протухшую кашу. Я была настолько голодной, что она показалась мне вкусной.

– Я делал так в детстве, – объяснил Пауэр, жуя. – Пока мама не узнала и не оборудовала в моей комнате буфет. Ешь медленнее, а то стошнит.

Я сделала глубокий вдох, вытирая губы тыльной стороной ладони.

– Мы с Ли тоже делали запасы. Собирались бежать на Новый Питос, и я должна была изображать его служанку…

Пауэр фыркнул:

– Какая чушь!

Да, так оно и было. Почти такая же чушь, как слышать, как тебя называют шлюхой Повелителя драконов, а на другом берегу славят Сына Революции.

Мы ели до тех пор, пока не остались лишь куски, покрытые мохнатой плесенью. А затем откинулись назад, прислоняясь к кровати Пауэра и тяжело дыша.

– С Новым годом, – сказал Пауэр, чокаясь со мной своей миской с остатками, покрытыми плесенью.

Новый год. Сегодня Новый год. Я совсем забыла.

– Мне семнадцать, – сказала я.

– Ты родилась в Новый год?

Нет. Просто я происходила из той семьи, которая не разбиралась в календарях и отмечала дни рождения по праздникам, а не по дате появления на свет, но у меня не было настроения рассказывать об этом Пауэру, чтобы после выслушивать его насмешки, поэтому я просто кивнула в ответ.

– С днем рождения, – прошептал Пауэр, протягивая мне испорченную картофелину.

Я посмотрела на нее. И тут же вспомнила, что еще означал Новый год.

Завтра вечером мы должны были встретиться с Гриффом.

– Я все еще не знаю, как отравить драконов. – Я подтянула колени к груди, чувствуя приближение неминуемого провала. – Город разваливается на части, все голодают, а теперь мне придется сказать Гриффу Гаресону, что я не могу ему помочь…

Пауэр застыл рядом со мной. А затем положил руку мне на плечо, касаясь меня так, что я почти не ощущала его ладонь, пока не посмотрела в его глаза.

– Энни, есть… кое-что, что я должен тебе сказать.

ЛИ

Крисса осталась ждать в камере, когда я ушел за Кором.

Увидев ее, он тут же бросился к ней и сжал ее в объятиях. Они впервые увидели друг друга после воздушного удара, после того как Кор потерял сестру. Крисса и Кор обычно не демонстрировали физических проявлений симпатии, но привязанность, рожденная годами совместных учений, всегда давала о себе знать. Командиры эскадрилий всегда были вместе с самых первых дней, когда только учились руководить.

– Я так… устал, – наконец сказал Кор, бессильно опустив плечи.

– Знаю.

Тюремная койка заскрипела, когда Крисса опустилась на нее, потянув за собой за руку Кора. Она была в штатском, а на ее плечи накинута длинная мантия без опознавательных знаков. Когда под ее ногами захрустела бумага, она посмотрела вниз и, увидев статью Мегары об Энни, поморщилась.

Раздался скрип двери, и мы обернулись, увидев стоящую на пороге Мегару. Ее налитые кровью глаза метались между Криссой, сидящей рядом с Кором, статьей, примятой сапогом Криссы, и мной. Но прежде чем я успел ответить, Крисса улыбнулась ей.

– Мегара, – протянула она, жестом приглашая ее войти. – Я так рада видеть тебя снова.

Мегара прошла внутрь, и, как только села на койку рядом с Криссой, я закрыл дверь.

На мгновение воцарилась тишина. Мегара сидела неподвижно, неестественно высоко вскинув плечи. А затем Крисса перекинула копну светлых волос на плечо и взглянула на меня:

– Тебе нужно провести переговоры с Первой Наездницей.

Никогда раньше не слышал, чтобы Крисса называла Энни по званию. Я прислонился к двери, сложив руки на груди, чтобы никто не вошел в комнату без приглашения. Камера была такой маленькой, что наши колени практически соприкасались друг с другом.