IBM. Падение и возрождение великой компании

«Оглядываясь назад, я вижу немало грустной иронии во всем этом деле. Мне кажется, многие согласятся, что вначале претензия Министерства юстиции была обоснованной. Несомненно, IBM занимала командные позиции на рынке, и наша тактика порой была жесткой. Но мы сами устранили многие такие методы, и в целом наша деловая репутация во время рассмотрения дела была незапятнанной. Я всегда думал, что, если бы судья Эдельштейн вел дело быстро, мы бы, скорее всего, заключили в итоге мировое соглашение, в котором официально обязались бы воздерживаться от анонсирования наших машин до тех пор, пока не продвинулись в их разработке немного дальше, ослабить контроль над научно-образовательным рынком и так далее. Вместо этого дело тянулось так долго, что еще до его завершения история показала, что доводы, которые я приводил Рэмси Кларку, были справедливыми. IBM продолжала расти, но компьютерная индустрия росла еще быстрее, и стихийные силы технологических изменений смели всю монополию, какая у нас могла бы быть»[588].

Результаты антимонопольного дела для IBM, других корпораций и компьютерного рынка

Бухгалтеры и руководители IBM подсчитывали расходы, связанные со всеми этими федеральными и частными исками. Правительство США делало то же самое. В IBM расходы на непрерывно растущий в 1960-е и 1970-е юридический персонал стали постоянной характеристикой компании. Численность ее юристов выросла с десятков до сотен человек. Историк Ричард Тедлоу оценивал расходы IBM только на судебные разбирательства 1960–1970-х в десятки миллионов долларов[589]

. Более точный подсчет легко мог бы дать вдесятеро бо́льшую сумму[590]. Различные обозреватели говорили об ущербе, который был нанесен уверенности IBM и ее методам работы, а также о том, что все это ослабило ее «жизненную энергию». Пока антимонопольный процесс продолжался, Уотсон-младший говорил об усилении значения юристов следующее: «Меня угнетало сознание того, что IBM снова попала в руки юристов. Отпечаток антимонопольного дела начал появляться на всем, что мы делали. Столько лет каждое решение руководства, даже самое рутинное, приходилось принимать с оглядкой на то, как оно может отразиться на судебном процессе»

[591].

Тедлоу замечательно уловил незаметную перемену в том, как айбиэмовцы стали говорить и писать после завершения дела. Некоторые фразы нельзя было использовать – например, такие как «доля рынка», «задавить наших конкурентов»; все это уступило место новому корпоративному языку, полному кодовых слов. На слайдах презентаций стало меньше текста, предложения заменялись маркированными списками[592]

. Тедлоу утверждал, что «антимонопольный иск продолжал травмировать IBM более десяти лет. Особый «код», разработанный для того, чтобы решать обычные вопросы бизнеса, привносил в компанию элемент нереальности»[593]. Хотя все это было правдой, высшее руководство, как мы увидим при рассмотрении истории персонального компьютера, также проявило стремление вдохнуть в компанию новую жизнь в 1980-е. Когда в 1990-е пришло новое руководство, воздействие судебных процессов начало убывать.