С благословения Герстнера Йорк наступал и на других фронтах. После 1993 года IBM продолжала ускоренными темпами сокращать объемы принадлежащей ей недвижимости, например путем продажи офисных башен, которые были чуть ли не у каждого ведущего руководителя продаж. Даже здание IBM в Нью-Йорке по адресу Мэдисон-авеню, 590, было выставлено на продажу; IBM стала арендатором лишь нескольких этажей, которые были ей нужны. Компания сократила количество учебных центров рядом с Нью-Йорком с четырех до одного. Йорк сократил даже персонал, управлявший недвижимостью. От не приносящих дохода активов нужно было избавляться; это касалось и значительной части коллекции произведений искусства, начало которой было положено мистером и миссис Уотсон в 1910-е. Коллекция, выставленная на аукцион в 1995 году, принесла 31 миллион долларов, однако несколько предметов компания не стала продавать – например, портреты предыдущих СЕО IBM, которые вскоре украсили лестницу в новой, менее просторной штаб-квартире, которую Герстнер построил в кампусе IBM в Армонке вместо расположенного там же безликого большого здания. Он дал понять, что IBM тем самым уведомляла персонал о сокращении масштабов и стоимости мероприятий в ее штаб-квартире. Выполненная в импрессионистической манере картина, на которой была изображена заснеженная Таймс-сквер с движущимся на зрителя автомобилем Ford Model T и которая ранее украшала гостиную «усадьбы» IBM в Эндикотте, теперь висела рядом с дверью в новый офис Герстнера[802]
. В конце 1990-х IBM сообщила, что ее меры по реструктурированию обеспечили экономию в размере 10 миллиардов долларов.Наиболее спорной сделкой, которую осуществил Герстнер, была продажа подразделения федеральных систем (FSD) компании Loral Corporation в январе 1994 года. Это была самая крупная из его продаж, принесшая 1,5 миллиарда долларов. Вспомним, что это подразделение выполняло работы в сфере IT для правительства США. Именно его сотрудники управляли разработкой и использованием программного обеспечения для отправки первых людей на Луну в июле 1969 года. Они писали программы для систем управления воздушным движением Федерального управления гражданской авиации и выполняли секретные проекты для военных и разведывательных бюро США; однако этот бизнес всегда был малоприбыльным. В то время многие сотрудники IBM горевали по поводу этой продажи, так как в FSD было очень много людей, которых хотели бы заполучить консалтинговые структуры внутри IBM, крупные участки которой уже двигались в сторону увеличения объема технических услуг. С другой стороны, приоритетом номер один для Герстнера оставалось прекращение утечки денежных средств, и эта продажа помогала решить эту задачу. Во второй половине 1990-х IBM начала длительный процесс восстановления специализации, утраченной при продаже FSD, включая возобновление методик, которые сегодня применяются только для обслуживания правительства США. Даже в новом тысячелетии эта сделка продолжала оставаться одной из наиболее спорных операций, предпринятых командой Герстнера.
Герстнер знал, что ему необходимо объяснить сотрудникам и – в меньшей степени – клиентам, что именно и зачем предпринималось, а также защититься от критики со стороны Уолл-стрит и прессы. Ему нужно было донести до людей четыре посыла. В то первое лето он вызвал определенный ажиотаж своим первым посылом, когда заявил репортерам, что «в настоящий момент IBM остро нуждается в серии практичных, обусловленных рынком высокоэффективных стратегий для каждого из направлений своего бизнеса – стратегий, обеспечивающих высокие показатели на рынке и повышение акционерной стоимости. …Сейчас приоритетом номер один является восстановление прибыльности компании». Во-вторых, IBM должна была улучшить обслуживание клиентов. В-третьих, IBM будет лидировать на рынке клиентских серверов и, в-четвертых, сделается провайдером всего спектра услуг, что вытекало из концепции сохранения целостности компании[803]
. Пресса и некоторые эксперты Уолл-стрит не восприняли эти комментарии как концепцию, но айбиэмовцы, клиенты и конкуренты расценили их именно так.