Идолы театра. Долгое прощание

Однако кое-кто скажет, что подобные сентенции звучат слишком пафосно и идеологично. Что ж, попытаемся сделать «петровский» жест и найти язык, отличный от идеологии, для описания русского психотипа будущего, селективно и критически используя постсовременный научный дискурс (преимущественно психоаналитический, неомарксистский, западный по происхождению). Речь идёт о том, чтобы победить дискурс, став дискурсом,

преодолеть сеть, сделавшись сетью. Экранная культура как сеть господствующих означающих предоставляет нам порой удачные имена для сопротивления её же порождениям. Мы рассматриваем политические вопросы сквозь призму психоанализа театра и кино.

Обновление речи, модернизация классического дискурса про традицию, способствует только её укреплению, ибо новому вину – новые меха. Огромную методологическую помощь нам оказывает Словенская школа психоанализа кинописьма как текста: её культурологический язык делает нас немного «разведчиками», заставляя тут же раскрывать тайны: мы говорим о противостоянии России Западу на языке самого Запада, леча подобное подобным. Это чем-то напоминает высокую комедию, которая создает «двойной экран», показывая не Реальное и не Символическое, как это делают по отдельности разоблачительная сатира или возвышенная драма, а демонстрируя, как они связаны, как происходит сама манипуляция, как созвучны ее модерные (метафорические, символические) и постмодерные (метонимические, гиперреалистические) методики. Мы пишем о театре на языке театра.

Именно поэтому мы рискнём раскрыть русский психотип, психотип будущего, на языке Хичкока и Лакана, который не противоречит, но продолжает и дополняет язык Соловьева и Бердяева. Мы рискнём совершить западнический жест Петра Первого по апроприации: использовать достижения Запада без потерь – для укрепления собственного архетипа, – что отличает данную позицию от либерализма, который слепо и по-рабски ориентирован на Запад. Мы прекрасно осознаём всю степень нашего риска: ведь многие консервативные традиционалисты могут не заметить за формой репрезентации истинное содержание,

но мы постараемся четко донести свою мысль, чтобы язык не сковывал и не заслонял смысл.

4.2. В плену у языка

Современный человек – невротик, который напоминает автопортрет Винсента Ван-Гога с трубкой и отрезанным ухом. Трубка символизирует выпяченное вперёд эпатажное наслаждение – результат трансгрессии желания. Отрезанное ухо передает смерть Отца (зова, оклика, способности слышать зов и оклик), утрату самости, кастрацию Символического. Такой человек любуется собственной травмой и смакует свое страдание как предмет идеологии реваншизма и виктимности. Ван-Гог интуитивно предсказал нашу эпоху. Постмодерн создал идеологию обиженных как извращенную форму марксизма и производной от неё теологии освобождения. Протекционистское законодательство мультикультурализма закрепило в рамках политики идентичностей преувеличенные отличия, провозгласив власть маргинальных меньшинств над большинством.