Идолы театра. Долгое прощание

Человек будущего… Каким он будет? Имеют ли право философия, антропология, культурология, психология проектировать антропологический идеал грядущего? Не является ли это слишком дерзновенным шагом? Ни для кого не секрет, что мы вступили в эпоху системного кризиса неолиберального постмодерного проекта развития общества, известного как «конец истории». Конец оказался началом. Вместо прекращения идеологии мы получили монопольное засилие идеологии глобализма во всех сферах, ее сентиментальное насилие над личностью, которой под маской толерантности предлагается новый фашизм. Военные действия в центре Европы в двадцать первом веке, проблема с Украиной, в полно мере продемонстрировали короткое замыкание гегемонии коллективного Запада. Синхронизировались все спектры развития истории в одной нулевой точке культуры, уже даже не диалога культур, а именно индивидуальной культуры личности, ее ценностной рефлексии: премодерн, модерн, постмодерн, неомодерн. Традиции снова заявили о своей актуальности.

В свете противостояния традиционализма, символом которого стала современная Россия, и либерализма, инерцию которого поддерживает Запад, цивилизационная дуальность мира вновь приобрела значимость. И это – не просто два ценностно-смысловых спектра. Это – исторически сложившиеся разные модели человека, совершенно разные культурные психотипы. Перед нами мелькают клиповые образы реальных и вымышленных персонажей постмодерной экранной культуры: Том Хэнкс и его Форест Гамп, Джулия Робертс и ее Красотка, Шерон Стоун И ее распутница Кэтрин Трамелл, мать-одиночка, одержимая этническими химерами рода… Идолы рода, театра, языка и пещер заговорили в полный голос, возрождая архаику посреди кибернетического цифрового мира.

Огромное многообразие современных героев, которых мы визуализировали в экранных образах актеров и их персонажей, условно можно разделить на два типа: классический и неклассический. Классический герой представлен культурами премодерна и модерна. Назовём его «Эдип», следуя формуле Жиля Делеза. Эдип –

это Сын своего Отца. Он либо тесно сращен с Отцом в лице традиции, слепо следуя его воле, либо, приобретая индивидуальную свободу, начинает рефлексировать своё отличие и даже критиковать традицию, но всё еще использует табу Отца для самоограничения и самодисциплины. Механизмом регулировки Эдипа служит классическая – командно-административная – цензура дисциплинарного общества тюрьмы, раздающего директивы в форме метафор. Именно образ Эдипа раскрывали в своих произведениях Гете, Кант, Гегель, Хайдеггер, Хабермас и другие классики модернистской мысли, адепты и теоретики фаустовской культуры разума и морали. Классический Эдип – актер театра, он исполняет роль в жизненном спектакле и преисполнен трагической серьезности. Эдип – это трансцендентальный этический герой,

«невольник чести», носитель метанаррации долженствования.

Неклассический герой представлен исключительно в неолиберальном постмодерне. Он – ироник и циник. Он – смеющийся Панург, карнавальный персонаж. Имя ему – Анти-Эдип. Его также могут назвать Трикстером или, по одноименному фильму, Джокером. Анти-Эдип отвергает большие нарративы и высокую мораль ради малых нарративов повседневной трансгрессивной красоты. Он – эстетический герой обыденного гиперреалистического перформанса. Анти-Эдип – это блудный Сын своего Отца, он разрывает с патерналистской традицией дисциплинарного обществ и вступает в ситуацию риска. Падение всех табу и трансгрессия желаний в наслаждения – вот стиль Анти-Эдипа. Об этом перверсивном чувственном герое писали Фуко и Деррида, Ницше и Лакан, Альтюссер и Батай. Несмотря на абсолютную, ужасающую, свободу Анти-Эдип попадает в новую зависимость от внешних сил, в роли которой выступают его собственные отчуденные фантазмы: перенос желаний приводит к образованию объектной «фабрики» по производству наслаждения – машины желаний, – Символическое Реальное которой поглощает Анти-Эдипа полностью. Образуется новый тоталитаризм, который использует неклассические механизмы цензуры, свойственные для рыночного пространства: вместо императивов и директив в действие вступают буллинг, газлайтинг, сталкинг – травля, маргинализация, доведение до невроза и психоза, уничижение, непристойные шутки, насмешка, юмор как легитимация либерального насилия и другие «сентиментальные» жесты глобализма.