Идолы театра. Долгое прощание

Значительное влияние на становление диалектического метода метамодерна оказало искусство: жест кругового движения от очевидности к очевидности содержит литературный прием «остранения», введенный В. Шкловским для обозначения способности некоторых писателей (Лев Толстой, Антон Чехов, Марина Цветаева, Борис Пастернак) видеть привычное и повседневное (пятно на обоях, утро в деревне и т. д.) в новом необычном ракурсе, когда всё обыденное, невзрачное, рутинное предстает неожиданным, необычным, новым, оригинальным, чудесным, дивным, странным[249]. Остранение побуждает не искать новое, а осознавать новизну в данности наличного, вырабатывая новый взгляд на очевидное. Остранение активно применяется в режиссуре Д. Линча, в герменевтике подозрения, в критической теории.

Ключевая методическая процедура метамодерна, разработанная в рамках теории кино С. Жижеком[250], представляет собой движение разума от первой мысли к первому сомнению, от первого сомнения ко второй мысли, от второй мысли ко второму сомнению и от второго сомнения обратно к первой мысли. Не стоит себя обманывать, полагая, что сущность является секретом. Она предстает прямо перед нами, необходимо лишь принять её. Защищаемая нами традиция представляет собой истину, которая очевидна, привычна и кажется нам банальной, но мы диалектически возвращаемся к ней путем остранения, вновь переживая её как чудо. Критикуемые нами транснациональные тайны движения капитала также лежат на его поверхности и не требуют изощренных конспирологических спекуляций. Если человек говорит и действует непристойно, он – действительно непристоен. Власть не скрывает своих тайн, обыгрывая зло посредством юмора. Конспирология уступает место констатации, всякий Другой является Другим, то есть, – тем же. Это возвращает нас от политики идентичностей к этике солидарности, от риторики отличий к метафизике сходства, от плюрализма назад к монизму. С точки зрения диалектики диалога, когда субъект постепенно приближается к Иному, онтологизируя его через стадии Чужого (дуализм, Воображаемое), Другого (плюрализм, Символическое), Ближнего (монизм, Реальное), меняется и понимание фигуры посредника, Третьего, при помощи которого происходит сближение. Третий трансформируется из диалектического синтеза – в метафизический разрыв, из внешней собирательной силы согласования означающих и поиска партнерами по коммуникации рационального компромисса – во внутреннее «сердечное» переживание друг друга. На высшей стадии диалога диалектика становистя метафизикой: сближение обходится без поэтапного согласования, осуществляясь в моментальности радикального разрыва со стереотипами Иного. Фигура Третьего смещается из Символического (Суда) в Реальное (Благодать). Это не исключает синхронизации ролей Третьего как Судьи и Второго Другого

в сочетании чувства долга и влечения сердца. Синхрония и диахрония, статика и динамика, покой и движение, пребывают здесь в единстве.

Двойные, универсалистские и традиционалистские приоритеты современного метамодерна являются альтернативой неолиберальному тренду. Чтобы воспрепятствовать превращению критической теории в леволиберальный проект, необходимо ее сочетание с традицией. В предлагаемой нами левоконсервативной оптике критическая теория является прологом к религиозной философии. Логика абсурда, свойственная для психоанализа, прерывающего символический дискурс, сходна с логикой апостола Павла, разрывающего с античным давлением рациональности и с иудейским давлением мистицизма ради бессмертия (Воскресения Христа) – места, где для смерти нет места, присутствия субъекта в истории. Критическая часть метамодерна позволяет нам осознать, что в современном мире традиция больше не является репрессивной силой, наоборот, она является форма выражения протеста субъекта против нового тоталитаризма либерал-демократии. Метамодерн психоаналитически расшивает сознание и обнаруживает за его темными страстями божественное, универсальное, всеобщее, которому необходимо добровольно подчиниться (Отец) и которое одновременно вызывает смиренную любовь (Сын). Чувство дополняется долгом, переживание сердца – усилием воли, инновация разрыва с ценностями находится в гармонии с традицией возвращения в ценностное пространство.

Глава 5

Второй финал

5.1. Новое осевое время: от Этоса к Логосу, от Логоса к Этосу