Игра в Джарт

И Принц клялся жизнью своей и честью, удачей и богатством, доблестью и красотой, но сокол лишь смеялся в ответ.

– Хорошо, – сказал Принц, – я устал от клятв. Сделаем так. Я отправлю это дитя в далекий город, столицу наук, к ученому и звездочету Абу Рейхану. Он обучит ее читать не только по звездам, он обучит ее чтению и письму на восьми живых языках и двенадцати мертвых, он научит ее тому и этому, и тогда она сможет записать все, что знает о богах и героях, о капризах духов и повадках зверей, предания ваши и имена ваших предков, и так память о твоем народе не исчезнет, а приумножится, разлетится по свету, как лепестки ветра. Клянусь тебе в этом своей Смертью.

И Сокол согласно склонил голову, и тотчас ту девочку посадили на коня, прекрасного бархатисто-черного коня, в богатое седло, изукрашенное золотом и серебром, и двенадцать визирей, двадцать воинов, и сорок невольников сопровождали ее на пути в далекий город, к великому ученому и звездочету Абу Рейхану, исполняя клятву Принца.

Тогда лишь сокол расправил крылья, и заблистали на солнце золотые перья его, а желтые глаза разгорелись жестокой радостью.

– Глупый Принц, – сказал он. – Та, кого тщетно искал ты день за днем, год за годом, разжигая пламя битв, проливая реки крови, всегда следовала за тобой. Разве трудно было догадаться, глупый Принц, убийца бесстрашный, безжалостный и безрассудный? Любил ты ее крепко, был ей и верным другом, и расторопным слугой – могла ли Смерть покинуть тебя такого? Погляди за свое левое плечо, она и сейчас рядом с тобой.

Вне себя от радости, оглянулся Принц, глупый, прекрасный Принц, и так встретил свою Смерть.

Ветер принес запах лаванды, такой сильный, что и сам ветер казался лиловым. Первый раз в жизни я слушал сказку, и мне нравилось думать, что Лепесток Ветра сочинила ее нарочно для меня. Я спросил:

– Та девочка, дочь кузнеца – это ты?

– Даже если тебе понравилась сказка, ты все же слишком взрослый, чтоб вот так принимать все на веру, – она по-кошачьи склонила голову к плечу и серьги ее негромко зазвенели. Мне захотелось потрогать их, и теперь я легко мог бы это сделать – но не решился. Наверное, я молчал слишком долго, и она, не дождавшись ответа, продолжила: – Кто знает, сколько у ветра лепестков? Может, и я, а может – и нет. А может, это ты – тот принц, что искал свою смерть?

– Уж кто-кто, а я в принцы не гожусь.

– Разве нет? Говорили, что твоя мать была царицей. Или отец был царем?

– Говорили, моя мать была скалой. Или отец был быком. Разве нет?

– Все равно, – она качнула головой, и серьги ее заплясали, зазвенели громче. – Ты, да и любой из этих добрых рыцарей – все вы влюблены в свою смерть, и, сколько бы я ни возвращала вас к жизни, ищете с нею встречи, день за днем, год за годом. Вот любопытно! Я видела волны далеких морей и пески пустыни. Дворцы из яшмы и порфира, и хижины – ты не поверишь! – из навоза. Я видела людей с кожей черной, как ночь, и бледной, как лунный свет. Обычаи их разнятся, как и облик, и, кажется, не найти двух похожих, ведь даже рожденные близнецами отличаются привычками и нравом. И есть лишь одно, что является общим для всех.

– Что же это? – спросил я.

– Жажда крови. Черные ли, белые или желтолицые, они не умеют жить в мире. Как думаешь, почему люди веками убивают друг друга – из ненависти ли, ради любви – и не могут обойтись без войн?