Игра в Джарт

– Твой брат уверял меня, что это выдумка. Что Озера не существует. И ты так думаешь? – Гроссмейстер сел напротив. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы не заглатывать паштет, как благочестивая птица пеликан, а есть с достоинством. Королевские повара знали свое дело. Паштет был восхитителен – аромат печеной дичины и пряностей кружил голову почище прекрасных дев, и побед, и власти – и Гроссмейстер, уступив соблазну, взял еще кусок.

– Мой брат едва ли верит, что Индия существует, – отмахнулся Маредид. – Но сейчас не об этом. Вижу, ты ищешь себе беды. Нет, сам подумай, коли не дурак – ведь это Озеро Странной смерти! Странной! Тебе что же, обычной мало, какая за тобой и так повсюду ходит?

– Смерть не девица, на ней не жениться. Так какая разница – нравится-не нравится? – деревянным солдатским голосом пропел насмешливо Гроссмейстер, глотнул яблочного вина, да, поразмыслив, взял себе еще и блинка. Он не ел – сколько? Сутки? Двое? Эдак он, при случае, и руки не поднимет, не то, что секиры.

– А! Раз так, господь с тобой! Пусть ведет и хранит тебя, – сердито сказал Маредид, склоняясь над столом. – Каждый ребенок на островах знает, где Озеро Странной смерти. Не здесь. Здесь, у Черных гор, – и указал место на карте.

– Черные горы на юге, – заметила девица.

– Значит, на юге? – Гроссмейстер поднял бровь. – Признайся, хохотун, ты просто хочешь отослать меня подальше. Я точно знаю, что озеро где-то в этих лесах.

– По-твоему, я лгу? – оскорбился Маредид.

– Да вряд ли, – сказала девица, скользнув по брату сенешаля взглядом, но обращаясь к Гроссмейстеру. – У него на это ума не хватит.

Маредид ап Кинан снес обиду молча, как и подобает учтивому рыцарю, девице же и дела не было до его обид. Она присела на лавку, с хищным интересом разглядывая и паштет, и блины, и особенно сыр, и в полумраке глаза ее горели, как у кошки.

– Озеро это зачаровано, отчего два раза в год – зимой и летом – оно исчезает и становится невидимым для глаз, – сказала она, выбирая ломоть сыра потолще. – Но и в другое время никто из тех, кто бывал там, не может указать к нему верной дороги, а, захотев вдруг вернуться, едва ли снова его отыщет. И, хоть каждый на островах знает, где Озеро Странной смерти, у кого не спроси, все ответят по-разному: кто-то скажет – на юге, а кто-то будет твердить, что на севере, один уверит, что в горах, а другой поклянется, что видел его в долине…

– Это все Гуараггед Аннон, – охотно подхватил рыцарь-близнец. – Озерные девы. Они своими песнями указывают путь к Озеру тем, кому следует, а недостойных морочат и отводят прочь.

– Девы?! Их что же, несколько? – удивился Гроссмейстер. – Час от часу не легче!

– Ну да, все, как ты любишь: целый хор озерных дев на огнедышащих вепрях, и все размахивают волшебными мечами. Просто сказка, – сказала ехидно девица, расправившись с первым ломтем сыра и принимаясь за второй.

Как ни велико было искушение приподнять ее за шиворот и хорошенько встряхнуть, Гроссмейстер сдержался – ведь и охотнику не подобает убивать птаху, укрывшуюся у него на груди. Он кивнул веселому рыцарю:

– Так расскажи мне сказку, Маредид ап Кинан. Никто никогда этого не делал, и с детства не слыхал я ни одной. Расскажи все, что знаешь про Озеро, и этих… как их?., чтоб их!…Гиу… Гуа… Гуигнм омномном?

– Гуараггед Аннон, – поправил Маредид. – Слушай же, безымянный: в Лощине Теней у Черных гор раскинулось Озеро Странной смерти. На дне того озера стоит чудесный дворец, а в нем обитают озерные девы: сильные, стройные, высоко подпоясанные, с волосами до пят и молочно-белой кожей. Они могут летать, как птицы над землей, обращаясь по своему желанию в огонь, воду, горный туман, лису, дерево, тигрицу, змею, плывущие по небу облака, ветер…

– То есть, в кого угодно, – с неудовольствием прервала его девица. – Хоть и в бобра. Рассказчику, который хочет понравиться, не следует тратить двадцать слов на то, что можно выразить двумя.

– Любезный друг мой, говорили бы вы со мной ласково и тогда ни о чем более не было бы мне заботы! – весело попенял ей рыцарь

– Просто продолжай, – прошипел Гроссмейстер яростно. – Что за горе!

Откровенно потешаясь над его ревностью, Маредид вскинул раскрытые ладони:

– Как прикажешь, свирепый рыцарь! Так вот, в лунные ночи выходят те озерные девы на берег и, сидя на скалах, расчесывают золотым гребнем свои длинные волосы, резвятся, танцуют в высокой траве и поют дивные, печальные песни, чтобы королю слаще спалось…

– Королю? Что еще за король?

– Эмрис Вледиг, – с набитым ртом ответила за рыцаря девица. – Король, колдун, первый гроссмейстер твоего ордена и последний из народа римлян, выступивший против саксов, жестоких разбойников, в давние времена подвергавших эту страну разорению.

– Гроссмейстеры Ордена в колдовстве не сведущи, – привычно ответил Гроссмейстер (поскольку гроссмейстеров Ордена то и дело обвиняли в колдовстве, будто мало им было собственных темных деяний) – и осекся. Посмотрел на девицу. – Постой-ка! Первый гроссмейстер? Амброзий?!

Девица его кивнула: