Игры и люди

В такой ситуации alea вновь представляет собой необходимую компенсацию, как бы естественное дополнение к

agôn'y. Если бы существовал один-единственный, окончательный принцип оценки, то у отвергнутых им не оставалось бы никакого будущего. Нужно какое-то другое, запасное испытание. Обращение к удаче помогает переносить несправедливость фальсифицированных или слишком суровых состязаний. Одновременно оно оставляет надежду тем, кому при честном конкурсе достались бы лишь плохие, по необходимости самые многочисленные места. Поэтому, по мере того как случайность происхождения утрачивает свое древнее верховенство и расширяется владычество регулярного состязания, наряду с ним развиваются и множатся вторичные механизмы, призванные иногда вдруг, вне всякого порядка превозносить какого-нибудь ошеломленного своей победой счастливчика.

Этой цели служат прежде всего азартные игры, а также и разнообразные другие испытания, в которых скрыты азартные игры; всем им свойственно представлять себя как состязания, тогда как на деле в них решающую роль играет фактор пари, риска, простой или сложной случайности. Такого рода испытания и лотереи обеспечивают удачливому игроку более скромный, чем он полагал, выигрыш, но одной лишь перспективы такого выигрыша достаточно, чтобы ослепить его. Избранником судьбы может оказаться каждый. Эта почти иллюзорная возможность все-таки помогает малым мира сего легче переносить заурядность своего положения, из которого у них нет, по сути, никакого другого способа вырваться. Для этого нужна необычайная удача – чудо. И вот alea

как раз и занимается тем, что все время сулит такое чудо. Отсюда неизменное процветание азартных игр. Оно выгодно и государству. Устраивая вопреки протестам моралистов официальные лотереи, оно рассчитывает на значительный доход от этого источника средств, которые – случается же! – люди отдают ему с воодушевлением. Если же оно отказывается от такого средства и уступает выгоду его эксплуатации частной инициативе, оно хотя бы облагает высокими налогами различные операции, имеющие признаки пари и заклада.

Играть – значит отказываться от труда, терпения, бережливости ради удачного броска костей, который в один миг дает столько, сколько не даст целая жизнь в изнурительных трудах и лишениях, если только в нее не вмешается удача и если не прибегать к спекуляции, которая отчасти связана именно с удачей. Чтобы быть привлекательными, лотерейные выигрыши, по крайней мере главные из них, должны быть крупными. И наоборот, сами билеты должны стоить как можно дешевле, и даже следует делать их делимыми, чтобы они были доступны множеству нетерпеливых любителей игры. Отсюда следует, что большие выигрыши достаются немногим. Но это неважно – сумма, которой вознаграждают самого удачливого, кажется оттого еще более желанной.

Возьмем первый попавшийся, вероятно не самый убедительный пример: в тотализаторе на Гран-при Парижа величина наибольшего выигрыша составляет сто миллионов франков, то есть сумму, которая должна казаться просто баснословной подавляющему большинству покупателей билетов, зарабатывающих тяжелым трудом несколько десятков тысяч франков в месяц. Действительно, если принять годовой заработок среднего рабочего за четыреста тысяч франков, то эта сумма оказывается эквивалентом примерно двухсот пятидесяти лет работы. При этом большинству трудящихся не под силу купить билет тотализатора, стоящий восемнадцать тысяч пятьсот франков, чуть более половины месячного заработка. Им приходится довольствоваться покупкой «десятых долей», которые стоят две тысячи и обольщают их перспективой выиграть десять миллионов – мгновенно и вдруг получить столько, сколько заработаешь за четверть века. Влекущая сила такого внезапного обогащения неизбежно пьянит игрока, ибо оно на деле означает радикальную перемену в социальном положении, практически недостижимую нормальными путями, – чистую милость судьбы[59].

Рукотворная магия оказывается действенной: согласно последним статистическим данным, в 1955 году французы потратили сто пятнадцать миллиардов только на азартные игры, контролируемые государством. Из этого числа общий доход Национальной лотереи составляет сорок шесть миллиардов, то есть по тысяче франков на каждого француза. За тот же год было выплачено выигрышей на двадцать пять миллиардов. Крупные выигрыши, размер которых по отношению к общей сумме выплат постоянно растет, явно рассчитываются так, чтобы вызывать надежду на обогащение, и клиентам открыто предлагают рассматривать выигравших как примеры для подражания.

Доказательством этому может служить хотя бы полуофициальная реклама, которой так или иначе заставляют заниматься внезапно обогатившихся таким образом людей, хотя по желанию им и могут гарантировать анонимность. Тем не менее обычай таков, что газеты подробно сообщают обществу об их быте и намерениях на будущее. Можно сказать, что задача таких публикаций – подстрекать толпу попытать удачи в следующий раз.