Империя вампиров

– Я обещал проводить вас до Вольты, так и будет. Тебе не из-за меня надо тревожиться.

– Ты ошибаешься насчет Диора.

– В том, что он прохиндей или вор? Он и тот и другой, и кое-кто похуже. Я чую это в запахе его пота, слышу в биении сердца. Он сраный лжец, Хлоя. Похоже, за все годы, что ты провела, зарывшись в книги, ты ослепла и не видишь горизонта. Если так сильно хочешь верить в ерунду про священную чашу, то поверишь в любую хрень, которую тебе скормят.

– Поверь мне, – шепнула она.

– Чего это? С какого хера ты так уверена?

Она плотно сжала губы.

– Помнишь, чему ты учил меня тогда, в библиотеке? Всегда смотри врагу в глаза. Не обнажай меча, если не собираешься пускать его в ход.

– Помню.

– Я затвердила эти уроки. – Она стянула с руки перчатку, и там, где прежде были лишь порезы от бумаги, я увидел мозоли. Ладони загрубели. – Я больше не маленькая девочка, Габи. Знаю, на что иду. И если я не могу открыть тебе всего, то прошу простить меня. Вот только, видит Бог, тебе, если честно, лучше всего не знать. – Она стиснула мою руку в своей крошечной ладони. – Мне нужен твой клинок, mon ami

. Нужна твоя сила. Но главное – мне нужна твоя вера.

Свободной рукой я освободился от ее хватки.

– Веру в эти ночи обрести сложно, сестра.

Склонив голову, я вышел на мороз.

VI. План

– Порченые, – сообщила Сирша. – Стая. Идет сюда.

Мы собрались в общем зале «Кузнеца в ударе», а темное солнце скользило к горизонту, будто заслужило отдых. Беллами развел огонь, и в очаге трещало пламя. Сняв перчатки, я подставил руки дважды благословенному теплу. Сирша присела на корточки возле Фебы и чесала ей под ошейником. Львица зевала, растянувшись на полу возле меня, поближе к очагу, а от ее рыжей шкуры поднимался пар.

– Сколько? – спросил Рафа. Голос старика прозвучал приглушенно – из-под кипы одеял, натасканных со второго этажа.

– С десяток, – ответила Сирша. – Феба заметила их в паре миль к востоку отсель. Буря их вроде как замедлила, но когда солнце с концами сядет, они пойдут резвее.

– Могут и мимо пройти, – высказался я. – Откуда им знать, что мы тут?

Хлоя посмотрела мне в глаза.

– Они знают, Габи. Они идут за нами.

– Откуда такая уверенность?

Сирша вскинула секиру и щит.

– Идут – и все тут, Угодник.

Я со вздохом провел рукой по волосам. Десяток порченых – не пустяк, но мы хотя бы узнали об их приближении заранее. Я потянулся к Фебе, желая погладить ее из благодарности.

– Merci, мадемуаз… сука!

Львица зарычала, ощерив клыки, и я отдернул руку, пока мне не откусили ее по запястье. Сирша глянула на мои татуированные пальцы и улыбнулась.

– Держи грабли при се. Феба ж как девка, не любит, когда ее без разрешенья лапают.

Львица облизнула украшенную шрамом пасть и зарычала до того раскатисто, что отдалось у меня в груди.

– Заметано. – Я натянул перчатки и поднялся. – Ну ладно. Если к нам точно идут эти нечестивые сволочи, то нам лучше надеть штаны и подвязаться.

– То есть сразиться с ними? – уточнил Рафа.

– Бежать в такую бурю точно не выйдет, а если починим частокол, у нас будет укрепленная позиция. К тому же за спиной у нас озеро.

Беллами нахмурился.

– В балладах об армиях, сражавшихся спиной к воде, хорошего не поют, шевалье. Если память мне не изменяет, ты сам выиграл битву при Тарреньских топях, когда…

– Что мы получим, Бушетт, добавив к воде священника?

– В такую-то погоду? – Диор хмуро посмотрел на дрожащего Рафу. – Воспаление легких?

Я подхватил пыльную бутылку из-под вина и выдернул из горлышка огарок свечки.

– Смотри и учись, ссыкло мелкое.

Мы приступили к делу. Сиршу все коробило от приказов, а вот Хлоя верила в меня так крепко, что через себя переступила. Я углем начертил на полу «Кузнеца в ударе» карту города и раздал всем задания. Думал я быстро, говорил еще быстрее. В последний раз я руководил обороной чего-то крупнее очка в толчке больше десяти лет назад, но эта мантия легла на плечи, как разношенное пальто.

Мы с Беллами взялись чинить частокол: отламывали куски дерева от заброшенных домов и сваливали их в проломах. Я выкурил еще трубку, до краев набитую кроваво-красным порошком, и юный бард смотрел во все глаза, как я голыми руками вгоняю деревяшки в мерзлую землю, а потом еще глубже вбиваю их молотом, который прихватил в конюшне.

Где-то через час Диор, хрустя по снегу, прикатил тачку, нагруженную бутылками с мутной озерной водой. Взобравшись по лестнице на мостки, мальчишка сложил их батареями над проломами.

Беллами коснулся шапочки и с улыбкой спросил:

– Все хорошо, мсье Лашанс?

Мальчишка пожал плечами и, перекрикивая ревущий ветер, ответил:

– Сирша где-то в подвале таверны отыскала бочку топленого сала. Теперь сестра Хлоя использует его для зажигательных стрел. Отец Рафа освящает воду так быстро, как только может. – Диор взвесил на руке бутылку и посмотрел на меня. – Должен признать, герой, что я самую капельку впечатлен.

Я, скрипя зубами, с хрустом воткнул еще кусок дерева в землю.

– Словами не сказать, какое облегчение – слышать от тебя похвалу, малец.